Мы — можем! - Евгений Александрович Морозов

Конец октября в открытой Ладоге — не самое удачное время для судоподъемных работ. Даже специалистам высокого класса тяжело работать в эту пору. Атланты таковыми не были. Поэтому время утекало без видимых результатов. Не имея возможности влиять на ход работ, я тяжело переживал неудачу, которой могло бы не быть. Практически перестал есть, очень ослабел физически. С трудом, задыхаясь, поднимался на палубу. Тревожно спал.

Когда очередной шторм загнал нас в укрытие, я поехал в Питер и провел переговоры с судовладельцем. На этот раз мне удалось убедить господина Мордашкина привлечь к работам наших водолазов. Я переговорил с нашими ребятами, нарисовал им всю обстановку и сказал, что только они могут поднять эстеху. Если этого не сделать сейчас, весной уже будет нечего поднимать — шторма и льды раскурочат беднягу вдребезги.

Расхлебывать чужое дерьмо охотников мало. Но ребятишки решили выручить меня и сделали это.

Саша Василенин, Володя Волсев, Сережа Софронов и другие боевые друзья собрались на эту тяжелую работу, чтобы выручить товарища и показать, как это делается. С тех пор прошло уже много лет, но благодарность за то, что они пришли тогда мне на выручку, ничуть не ослабела во мне.

Первого ноября мы на водолазном боте ВМ-6 приготовили все необходимое для работы, в ночь на второе прошли мосты и побежали вверх по Неве.

Утром третьего ноября подошли к АС. Погода была на пределе, но наши ребята развернули интенсивную работу. Срезали халтурно сделанные заделки, готовили другие, надежные. Собирали разбросанные шланги и концы, перепутанные штормами.

Последующие три дня заделывали разрывы в главной палубе, сифоны и вырезы. Надежно герметизировали бортовые балластные танки, предназначенные для продувки. Шестого ноября уже в темноте пришлось сниматься с рабочего места и срочно уходить в Шлиссельбург из-за шторма от зюйд-веста.

За три дня, пока мы штормовали в базе, были наглухо заделаны все крышки горловин балластных танков. Изготовили 76 стальных пластырей с уплотнением из мягкой резины и более двух десятков чопов. Все это производство было поставлено на поток и хорошо организовано. Я вспоминаю операцию по танкеру «Эктурус», когда заказал 16 заделок такой же конструкции на ледоколе «Капитан Сорокин». На современном морском ледоколе мощностью 23 тысячи лошадей, где имеется сварочная, станочная и прочие хорошие мастерские, а экипаж составляет около полусотни моряков, это задание было воспринято как очень сложная и трудоемкая работа. Тут же, на палубе водолазного бота, где тиски и сварочный пост ужаты по борту тамбучины водолазного отсека, а станков и в помине нет, без всяких всплесков, дружно и слаженно четыре водолаза, моторист и механик сделали дело. Они не считали это подвигом. Это была работа. Но работа профессиональных спасателей.

Десятого ноября рано утром мы вышли из базы. Встали над АС еще в темноте, и сразу приступили к работам. На другой день судно было уже почти готово к подъему носовой оконечности, но снова заштормило, и пришлось уходить в укрытие.

В Шлиссельбурге судовладелец  потребовал обязательно использовать предложенную его специалистами сцепку из понтонов.

Обычно судоподъем ведется по проекту.

Проект может быть выполнен каким-нибудь НИИ или КБ с дюжиной согласующих штампов на первом листе и весом с первое издание Талмуда, а может представлять собой несколько листов в блокноте Селвидж-Мастера, изцарапанных его стремительным пером.

В процессе операции командир на месте действия не гнушается довольно сильно отходить от проекта, если эти маневры дают возможность быстрее и с меньшими затратами труда достигнуть цели. У нас приветствуется инициатива, всякие рационализации и любая экономия силы за счет силы ума. Все предложения, исходящие от судовладельца и третьих лиц, также рассматриваются и могут быть приняты. Критерий один — эффективность. Лично я всегда без сомнений откажусь от своего ранее принятого решения, если кто-то из моих ребятишек или других участников процесса предложит другое, более выгодное действие. Но, если в дальнейшем напросится третье решение, еще более выгодное, мы также без колебаний осуществим замену.

В данном конкретном случае обстановка сложилась так, что надежнее и с меньшими затратами сил и времени мы могли поднять эстеху путем продувки балластных танков, начиная с носа, с последующей откачкой воды из отсеков. Я предложил судовладельцу в лице Фрица оставить пока в покое понтонную сцепку и работать по нашему плану. Для специалистов преимущество было очевидно. Наши  водолазы поддержали меня.

Фриц, а затем и генеральный Мордашкин очень болезненно отнеслись к моему предложению. Они были чужды боевой логике спасателей. Они произвели затраты на сооружение этого угробища, и хотели обязательно оправдать их его применением, несмотря ни на что.

14 ноября мы вели контрольную продувку. Отрыв носовой оконечности от грунта был практически подготовлен. Шла работа по дальнейшей герметизации в сторону кормы объекта. Но с обеда нам пришлось прервать работы. Шакальчик, которому судовладелец, огорченный нашим отношением к его замыслам, вернул право командования операцией, начал выставлять это громоздкое сооружение над АС. Потом часа два они вели затопление понтонов. Система сначала встала раком. Пришлось подправлять и выравнивать. Тем не менее, на корпус она села с хорошим бемцем. Корпус правого понтона получил пробоину.

Когда за дело берутся дилетанты, даже толковая идея может быть загублена неграмотным исполнением.

Специалистам известно, что у судоподъемных понтонов с одной стороны стальной корпус защищен обшивкой, набранной из соснового бруса. Именно этой стороной понтон следует обращать к корпусу объекта. При сборке задуманного судовладельцем сооружения сделали наоборот. Волны, то поменьше, то побольше, постоянно шли над палубой эстехи. Сталь билась о сталь — понтоны о корпус судна. Вопрос получения пробоин был вопросом времени, и это время пришло быстро. Когда, наконец, мы получили возможность продолжить работу, и нос судна начал всплывать, вся система пошла заваливаться на правый борт. Чтобы предотвратить опрокидывание , я приказал открыть клапана срочного затопления на понтонах, начиная с левого.

Пришлось посадить систему и заняться ремонтом понтона.

Короче говоря, на использовании рацпредложения мы потеряли три-четыре дня. Однако все же несчастная эстеха в ночь на 21 ноября была поставлена на