Фрэнк Синатра простудился и другие истории - Гэй Тализ

Позже он попытался успокоить Кэтрин и даже извиниться на свой лад, но она много дней с ним не разговаривала, хотя и поняла, насколько нужен отцу этот брак. Его чувства вполне разделяли отец и дядя Розали. И на следующий год событие, которое Кэтрин Бонанно называла «свадьбой отцов», состоялось.

Свадьбу 18 августа 1956 года отпраздновали с великой пышностью. После венчания в Бруклине три с лишним тысячи гостей собрались в бальной зале отеля «Astor» в Нью-Йорке; на расходы родители не поскупились. Для танцев были наняты лучшие оркестры города; «Four Lads» и Тони Беннетт пели для гостей. Рейсом «Pan American Airways» из Калифорнии доставили тысячи маргариток – в Нью-Йорке этих любимых цветов Розали было не достать. Поставщик из Бруклина отправил в подарок грузовик шампанского и вина. Список гостей, вдобавок к законопослушным бизнесменам, политикам и священнослужителям, включал всех воротил уголовного мира. Вито Дженовезе и Фрэнк Костелло запросили и получили неприметные столики у стены[69]. Прибыл на свадьбу Альберт Анастазия – через год его убьют в парикмахерской отеля «Парк Шератон»; почтил событие присутствием и Джозеф Барбара – через три недели после убийства Анастазии полиция накроет его барбекю для семидесяти мафиози в Апалачине, штат Нью-Йорк, что обернется национальной оглаской и бесконечными расследованиями[70]. Из Детройта приехал Джозеф Церилли со своими людьми; явилась и также чикагская делегация во главе с Сэмом Джанканой и Тони Аккардо. Стефано Магаддино, величественному старому дону из Буффало, кузену Джозефа Бонанно, выделили почетное место перед помостом, и рядом с ним расселись другие родственники или близкие друзья Бонанно и Профачи. Все двадцать четыре полунезависимые организации, сформировавшие национальный синдикат, были представлены на бракосочетании, то есть были люди от Новой Англии до Нью-Мексико, одна только группа из Лос-Анджелеса насчитывала около восьмидесяти человек.

* * *

Улыбающийся Билл Бонанно, восседая на помосте рядом с невестой, произносил тосты за гостей и принимал ответные от них; несколько раз на протяжении вечера он задавался вопросом, что бы сделало ФБР, попади ему в лапы список гостей. Но едва ли у Бюро был шанс, ведь зашифрованный список бдительно хранил Фрэнк Лабруццо с помощниками, которых он расставил у дверей принимать гостей и провожать их к столикам. Никто посторонний в тот вечер не явился на празднество – общественность в 1956 году была не так уж озабочена мафией. Слушания Кефовера, состоявшиеся в 51‑м, уже забылись, а до фиаско в Апалачине оставался еще год[71]. Так что свадьба и прием прошли гладко, без происшествий. Кэтрин Бонанно была подружкой невесты, Джозеф Бонанно в элегантном сюртуке председательствовал над благородным собранием, будто средневековый герцог, гордо и галантно отвешивал поклоны собратьям-донам и танцевал с роскошными женщинами.

После приема, на котором новобрачные получили в подарочных конвертах около ста тысяч долларов, пара улетела в Европу в свадебное путешествие. На несколько дней остановились в отеле «Ritz» в Париже, потом в «Excelsior» в Риме, и всюду, начиная с аэропортов, где их стремительно проводили сквозь таможню, их встречали как дорогих гостей. Позже молодожены полетели на Сицилию. Когда самолет после посадки в Палермо медленно скользил к зданию терминала, Билл Бонанно увидел в иллюминатор толпу людей, и в ней было довольно много карабинеров, обступивших старого, плешивого дядюшку Джона Бонвентре. Казалось, что вид у дядюшки мрачный и напряженный – глядя на него, Билл было подумал, что Бонвентре, некогда служившего в Штатах средней руки боссом в организации Бонанно, собираются депортировать с родной Сицилии, куда он удалился в прошлом году на покой, прихватив с собой из Америки пожизненный запас туалетной бумаги (на Сицилии производят очень уж жесткую). Самолет остановился, но прежде, чем открылись двери, стюардесса выкликнула имена мистера и миссис Бонанно. Билл Бонанно медленно поднял руку, и стюардесса попросила их первыми выйти из самолета.

Спускаясь по трапу под жарким сицилийским солнцем и глядя вдаль на склоны гор, усеянные деревушками, Бонанно чувствовал устремленные к нему взгляды толпы, заволновавшейся и загомонившей при его приближении. Старухи стояли, одетые в черное, парни с загорелыми лицами хранили невозмутимость, детишки бегали вокруг, одетые в парадные мундиры карабинеры монументально возвышались над толпой, салютуя серебряными палашами. Затем дядюшка Бонвентре просиял приветственной улыбкой и побежал вперед к чете новобрачных, раскрыв объятия, толпа ринулась за ним, и вот уже молодых супругов обнимали и целовали совершенно незнакомые люди. Розали вся вспыхнула и тщетно старалась скрыть, как ей неловко посреди такого водоворота ничем не сдержанных чувств. Ее мужа, похоже, такой прием ничуть не смутил, даже наоборот: своими длинными ручищами он пытался дотянуться до самых далеких и дальних, низко наклонялся, давая себя обнять женщинам и детям, весь словно купался в этом обожании. Карабинеры некоторое время невозмутимо созерцали эту сцену, затем разом расступились, давая дорогу к совершенно не по правилам припаркованным авто, готовым везти прибывших на первый из торжественных приемов, – завершится череда празднеств посещением Кастелламмаре-дель-Гольфо, города на западе Сицилии, где родился Джозеф Бонанно и где его предки издавна считались «uomini rispettati» – уважаемыми людьми.

Розали надеялась посетить и родину ее отца, городок к востоку от Палермо под названием Виллабате, но супруг безо всяких объяснений заявил, что не получится. Дядюшка сразу после посадки в Палермо шепнул ему о только что полученном послании от старшего Бонанно – в Виллабате молодым лучше не соваться. Оказывается, друзья и родственники Профачи, до сих пор обитавшие в Виллабате, как раз в то время вели беспощадную борьбу с враждебным кланом за контроль над некими операциями, и за последние десять дней уже произошло несколько убийств. Имелись опасения, что враги друзей Профачи в Виллабате захотят отомстить за своих мертвых Биллу Бонанно и его жене, и, хотя Розали настаивала на посещении, мужу удалось, не раз извинившись, уклониться от этого маршрута и взамен предложить супруге другой путь, где не было недостатка в увеселениях. Еще он с облегчением констатировал, что Розали ничего не спросила о группке людей, которая безмолвно сопровождала их повсюду в первый день осмотра достопримечательностей Палермо – кажется, она их даже не заметила. Эти люди, несомненно, вооруженные, служили чете Бонанно телохранителями и даже ночью неотлучно сидели у дверей их номера, чтобы за время их пребывания на Сицилии не случилось никаких непредвиденных происшествий.

Путешествие в Кастелламмаре-дель-Гольфо, что почти в ста километрах к западу от Палермо, стало кульминацией сицилийского вояжа Билла Бонанно. Еще мальчиком он смотрел на развешанные по стенам, оправленные в рамку фотографии родного городка отца, позже стал находить ссылки на него в исторических книгах и путеводителях, правда,