Двойной удар. Трофей для чемпионов - Ольга Дашкова

Я поднялась на второй этаж, толкнула дверь в свою старую комнату. Здесь все осталось таким, каким было. Кровать застелена розовым покрывалом, на полках плюшевые игрушки, в шкафу – одежда девочки-подростка. Время здесь словно остановилось.

Села на край кровати, провела рукой по покрывалу. Сколько ночей я здесь плакала после того дня. Сколько раз мне снились кошмары.

– Мне так жаль, – прошептала, обнимая подушку. – Так жаль, что вас нет рядом.

Но братья не ответили. Только тени в углах будто придвинулись ближе, словно пытаясь обнять.

Я провела в этом доме три дня. Три долгих, наполненных воспоминаниями дня. Плакала, ходила из комнаты в комнату, перебирала старые вещи, фотографии, письма. Оживила в памяти и светлые моменты – как мы смеялись с братьями, как строили планы, как мечтали.

Я почти не ела – не было аппетита, да и еды в доме тоже. Просто пила воду из-под крана. Иногда засыпала прямо на полу в обнимку с альбомом фотографий.

Но постепенно что-то менялось. Внутри. Словно с каждой пролитой слезой, с каждым болезненным воспоминанием уходила частичка яда, отравлявшего меня все эти годы.

На третий день я встала рано утром, посмотрела в зеркало на свое бледное, осунувшееся лицо и впервые за долгое время увидела в глазах что-то новое. Решимость.

– Хватит бегать, – сказала своему отражению. – Хватит прятаться. Хватит позволять прошлому разрушать настоящее.

Артур и Тимур хотели, чтобы я жила. Чтобы была счастлива. Чтобы не боялась. А я что делаю? Как только возникают трудности – сбегаю. Прячусь. Боюсь.

– Довольно, – твердо произнесла. – С этим покончено.

Я приняла решение. Трудное, возможно, неправильное для кого-то, но единственно верное для меня. И пусть я не знала, куда оно меня приведет, но впервые за долгое время почувствовала, что это мой выбор. Не продиктованный страхом или чувством вины, а только моим собственным сердцем и разумом.

Собрала вещи, закрыла окна, заперла дверь. В последний раз оглянулась на дом. Он стоял молчаливый, серый, хранящий слишком много боли. Но теперь эта боль осталась там, внутри стен, а я уходила – легче, сильнее, готовая встретиться с тем, что ждет впереди.

Я шла по улице, и впервые за долгое время солнце казалось по-настоящему теплым. Впереди ждала неизвестность, но я больше не боялась ее.

Потому что наконец-то была готова перестать убегать и начать жить.

Глава 34

Ром

Тонкая папка на коленях казалась неподъемной. Ничего особенного – несколько листов бумаги, черно-белые фотографии, официальные документы. Но я чувствовал их вес как что-то материальное, давящее.

Жизнь Юли. Вся ее жизнь, уместившаяся в нескольких сухих отчетах.

– Они быстро сработали, – Гор вел машину аккуратно, не разгоняясь, что для него было нехарактерно. – Ты уже смотрел?

Я покачал головой, все еще не решаясь открыть папку. Мы выехали на трассу, как только получили звонок от главы службы безопасности отца Егора. Не предупредив тренера, не думая о последствиях. Единственное, что имело значение – найти Юлю.

– Надо прочитать, – Гор бросил на меня короткий взгляд. – Она может быть в опасности.

Он был прав. Я глубоко вздохнул и открыл папку.

Первый лист – краткая биография. Рязанова Юлия Владимировна. Родилась в небольшом городке в трехстах километрах от столицы. Мать – Рязанова Мария, отец – неизвестен. В семь лет Юля оказалась в детском доме после того, как мать была лишена родительских прав.

Я вздрогнул. Никогда бы не подумал. Юля всегда выглядела такой сильной, такой… цельной. Она никогда не говорила о своей семье. Теперь я начал понимать почему.

– Что там? – Гор нервно постукивал пальцами по рулю.

– Детдом, – ответил я коротко. – В семь лет.

Он присвистнул, но ничего не сказал.

Я продолжил читать. В десять лет Юлю из детдома забрала мать, восстановившись в родительских правах. К тому времени она уже вышла замуж за Андрея Колесникова, подполковника полиции, у которого было двое сыновей от первого брака: Артур и Тимур. Казалось, жизнь налаживалась.

Перевернул страницу и застыл. Фотография – полицейское фото с места преступления. Окровавленное тело мужчины на полу, множественные ножевые ранения. И краткая сводка:

«…Колесников А.В. был убит 15 марта в собственном доме двумя сыновьями, Колесниковым А.А. и Колесниковым Т.А., которые нанесли ему множественные удары холодным оружием (ножами). По свидетельству падчерицы, Рязановой Ю.В., 15 лет, братья застали отца при попытке изнасилования. Однако суд счел данное заявление не соответствующим действительности…»

Пальцы сжались на бумаге так, что та смялась. В висках стучало.

– Гор, останови, – мой голос даже мне показался чужим.

– Что?

– Останови машину. Сейчас!

Он послушно свернул на обочину и заглушил двигатель. Я выскочил из машины, даже не закрыв дверь, сделал несколько шагов и согнулся пополам. Меня тошнило, но ничего не выходило – я не ел со вчерашнего дня.

Гор подошел, встал рядом, положил руку на плечо.

– Настолько плохо?

Я молча протянул ему смятую страницу. Он прочитал, и его лицо изменилось, приобретя то выражение, которое я видел только перед боями – холодная, сосредоточенная ярость.

– Сука, – выдохнул он. – Какая же сука!

– Изнасилование. В пятнадцать, – я с трудом выговаривал слова. – Но суд не поверил. Ее родной отчим. А мы… мы…

Гор швырнул бумагу на землю, запустил руки в волосы и издал звук, больше похожий на рычание. Я понимал его. Внутри все клокотало от ярости, от бессилия, от осознания того, что мы натворили. Вот почему Юля так себя вела, почему боялась нас.

– Она думала, что мы такие же, как он, – прошептал я. – Что снова кто-то ее использовал.

Гор упал на колени, ударил кулаком по земле.

– Черт! Черт! Черт! – каждое слово сопровождалось ударом. – Как мы могли быть такими идиотами?

Я снова взял папку, заставляя себя читать дальше. Братья получили по двенадцать лет строгого режима. Никто не принял во внимание показания Юли. Мать не поддержала дочь, встав на сторону мужа. После суда Юля осталась фактически одна. Полиция постаралась замять тот факт, что уважаемый офицер оказался насильником. Суд был закрытым.

– Гор, нам нужно ехать, – я положил руку ему на плечо. – Она может быть там.

Он поднялся, стряхнул землю с колен. Его костяшки были сбиты, сочились кровью.

– Давай найдем ее.

Городок, где выросла Юля, оказался маленьким, серым и унылым. Несколько улиц с одинаковыми домами, облупившаяся краска на заборах, тоскливые взгляды прохожих.

Мы нашли нужный адрес без труда. Двухэтажный дом с облезлым фасадом стоял на окраине, отделенный от соседей