Виталий Дубинин. Это серьезно и несерьезно. Авторизованная биография бас-гитариста группы «Ария» - Татьяна Винокурова

даже не умываясь, схватив только сумку через плечо, буквально скатился с этого спуска на дорогу и начал голосовать. Мне повезло – машина остановилась очень быстро, это был не таксист, а какой-то частник, но меня довезли в аэропорт, я вбежал туда – регистрация, конечно, уже закончена… Администратор на стойке регистрации мне говорит: «Попробуй успеть, беги на посадку!». Я побежал прямо по летному полю и каким-то чудом (иначе и не скажу), прямо как в приключенческом кино, успел попасть в самолет чуть ли не на том моменте, когда трап уже отсоединяли, запрыгнул в последнюю секунду. Повезло!

Прилетел в Москву, заехал буквально на пару часов домой, чтобы привести себя в порядок, и сразу отправился на саундчек. Выступал я под минус, пел три песни: «Снежный человек» (А. Максимов / М. Пушкина), «Йокогама» (А. Максимов / М. Пушкина) и медленную «Я и ты» (Д. Евгенидзе / М. Воронцова). Само выступление я помню плохо… Помню, что со мной в тот же день выступали группа «ЭВМ» – осколки «Круиза» (туда входили вокалист А. Монин, гитарист Г. Безуглый и басист О. Кузьмичев), группы «Рондо» и «Браво» – они закрывали вечер. Впечатлений от выступления у меня уже не сохранилось в памяти, но могу сказать, что атмосфера была очень дружелюбная. Зал в ЦДТ небольшой, мест на 600 (на Рок-панораме, согласно имеющейся статистике, присутствовало около 800 зрителей), поэтому случайных людей там не было – либо музыканты, либо музыкальные журналисты, может быть, кто-то еще из околомузыкальной тусовки. Очень многих там я знал лично. Как мне тогда казалось, приняли меня хорошо. А после выступления, даже не заходя в гримерку, я отправился на вокзал и поехал на поезде в Куйбышев (сейчас – Самара), продолжать гастроли. Вот так прошла для меня «Рок-панорама», все получилось в определенной степени спонтанно и промелькнуло очень быстро, но мне потом часто говорили об этом эпизоде в моей биографии.

Какое-то время я поработал с этим ансамблем из Северо-Осетинской филармонии, но после Рок-панорамы, не видя особенных перспектив, я собирался уходить. А тут в результате какой-то пертурбации они ушли сами, мне объявили перерыв в концертной деятельности, но сказали, чтобы я пока не увольнялся, так как придет новый ансамбль, где «меня ждут». Мне сделали – наконец! – вокальную ставку 7,5 рублей, первую после бесставочника, но хоть что-то сдвинулось в этом направлении! Я сидел дома, в Москве, учился и опять стал подрабатывать в ресторане вместе с моими старыми знакомыми.

Тогда же, весной 86-го, мы вдруг пересеклись с Сарычевым, у него был на этот момент уже чуть ли не десятый состав «Альфы». И он неожиданно говорит:

– А я для тебя песню написал!

Я был очень удивлен этим заявлением, с чего это вдруг он решил такое сделать. Возможно, сыграло роль то, что меня показывали и в «Утренней почте», и на Ленинградском канале в программе «Кружатся диски» постоянно крутили «Лень»… И я сразу заинтересовался:

– А что за песня?

Мы с ним встретились в студии, Сарычев мне спел мелодию, и мне очень понравилось, показалось, что действительно и мелодично, и сразу запоминается, цепляет слух. Спрашиваю:

– А текст какой?

– А текста пока нет, – отвечает Сергей.

Но в этот же день на студию пришел Андрей Лукьянов и буквально за час написал песню «Ветер странствий».

Инструментал Сергей записал сам прямо тут же, в студии, забил барабаны на драм-машине, записал клавишные партии. В этот же день я ее спел. На том в тот момент мы и расстались, как говорится, пожали друг другу руки. Сарычев сказал: «Ну вот, у тебя теперь есть клевая песня, может, тебе с ней удастся сняться еще в какой-нибудь музыкальной программе».

Насчет музыкальной программы не получилось, но тогда объявили Всесоюзный конкурс молодых исполнителей современной популярной песни «Золотой камертон». Нужно было прислать фонограмму прямо на «Мелодию», насколько я помню, на бобине, на 38-й скорости. Я туда ее отослал (вот именно эту песню «Ветер странствий»), и, на мое удивление, через некоторое время, уже ближе к осени, мне позвонили и сообщили, что я прошел в заключительный этап этого конкурса, который будет проходить, ни много ни мало, в «Олимпийском». И вот я выступил в «Олимпийском», причем присутствовал и во второй день заключительного этапа, где вручались призы. Я получил специальный приз от «Комсомольской правды» и Союзконцерта с вручением диплома, и вручала мне приз сама София Ротару. Это было очень волнующе и приятно. Когда объявили, что я получаю приз, София Ротару вышла и сказала мне:

– Поздравляю вас, Виталий! Мне очень понравилась ваша песня!

Все, кто получил призы и дипломы, после торжественной части участвовали в праздничном концерте победителей. Я выступал один, под минус. На самом конкурсе я просто стоял перед микрофоном и пел, ничего особого на сцене не делал. А во время заключительного концерта я увидел за кулисами у знакомого музыканта бас Rickenbacker и говорю:

– Не дашь мне с ним выступить?

– Да его там некуда включать!

– А мне просто удобнее, если на мне будет висеть бас, – пояснил я, – я не буду себя чувствовать таким незащищенным, как без него.

Он согласился. Я спел песню, бас болтался на мне, поэтому я был более раскрепощен. Этот заключительный концерт транслировался по телевидению, и, как потом выяснилось, многие запомнили меня по этому выступлению.

В конце 86-го Андрей Лукинов предложил мне издать второй сольный альбом:

– У тебя есть еще песни?

А у меня действительно тогда набралось несколько песен, написанных для меня Максимовым, которые еще никуда не вошли – «Йокогама», «Пудель», «День рождения» и другие… Была и одна песня, музыку к которой сочинил я сам, тоже записанная в тон-ателье, – она называлась «Что же ты плачешь». Я записывал их по отдельности на протяжении 1985-го и 1986-го, и они потом звучали в телепередачах. Как раз для передач «выбивалась» студия, и проходила запись. Кроме того, я присоединил к ним и песню «Ветер странствий». Так, по одной песне собрались композиции для второго альбома, и я их отдал Лукинову. А через некоторое время он меня ошарашил:

– Слушай, – говорит, – мы потеряли твои записи…

А я же отдал ему оригиналы, никаких копий я не делал! Были у меня эти профессиональные бобины на 38-й скорости – их я и вручил Андрею.

– Что?! Прекрасно… – говорю я.

Он, конечно, долго извинялся, но потом все-таки вставил такую фразу:

– Ну, я же тебе заплатил за это деньги!

– А что мне деньги? Я хотел, чтобы это вышло, стало альбомом, а ты все потерял… Я