Ричард I Львиное Сердце. Повелитель Анжуйской империи - Вадим Георгиевич Устинов

Помимо чисто организационных моментов каждый из королей имел другие и, как минимум, столь же важные личные резоны не торопиться с отъездом. Связаны они были с делами семейными. У Филиппа Августа за день до встречи в Дрё умерла родами жена Изабелла де Эно. Ричарду же нужно было время, чтобы убедить Санчо Мудрого короля Наварры выдать дочь за человека, который однажды уже нарушил свои брачные обязательства и собирается покинуть Европу на неопределенный срок, не будучи еще даже помолвлен.

Ричарду вновь предстояло отправиться на юг своих владений. 8 мая он был в Коньяке. Там король присутствовал на свадьбе своего незаконнорожденного сына Филиппа и Амели, наследницы сеньоров де Коньяк. После заключения брака, который во многом явился плодом стараний Ричарда, его сын принял на себя все заботы по защите замка Коньяк – древней крепости, возведенной на берегу Шаранты два с половиной века тому назад.

В начале июня Ричард прибыл в Байонну. Казалось бы, он мог ожидать, что в южных областях Аквитании будет царить покой после того тяжелого поражения, которое он нанес главному смутьяну Реймону V графу Тулузскому. Однако его надежды не оправдались. Реймон отказался присоединиться к крестовому походу. Это был зловещий знак, хотя граф пока никак не показывал, что готовится к каким-либо враждебным действиям.

Ричард счел за благо превентивно укрепить союз с врагами Тулузы, и в первую очередь – с Альфонсо II королем Арагона. Этот альянс уже неплохо проявил себя во время кризиса 1183 года. На встречу в Байонне вместе с Альфонсо приехал и предполагаемый тесть Ричарда – Санчо VI Мудрый король Наварры. Пиренейских владык объединяла общая угроза – они совместно противостояли Альфонсо VIII Благородному королю Кастилии. Ни тот ни другой не видели ничего плохого в том, чтобы союз из двойственного превратился в тройственный. Для Ричарда укрепление позиций на юге также было совсем нелишним.

Личная встреча королей Англии и Наварры позволила, помимо прочего, завершить сложные переговоры о браке. Они тянулись уже достаточно долго, параллельно с безнадежной историей несчастной французской принцессы. Вела их Алиенора Аквитанская, и злые языки поговаривали, что очевидный интерес королевы к этому делу подогревался неприязнью и ревностью к Адели, на которую, по мнению многих, заглядывался ее муж Генри II.

Филипп Август и в мыслях не имел освобождать Ричарда от данного им когда-то обязательства жениться на Адели. С одной стороны, Санчо Наваррскому было бы странно считать крестоносца, отправлявшегося в далекий и опасный путь, да к тому же обрученного с другой, идеальной партией для дочери. С другой стороны, породниться с главой огромной Анжуйской империи для второстепенного пиренейского властителя было весьма заманчивой перспективой.

По зрелом размышлении Санчо Мудрый согласился выдать Беренгарию за Ричарда. Он понимал, что накануне крестового похода требовать от Ричарда официального объявления о расторжении одной помолвки и заключении другой – невозможно, поскольку это вызвало бы резкое осложнение между двумя христианскими лидерами. Но Санчо потребовал весомых доказательств серьезности намерений Ричарда и, судя по всему, получил их.

Добившись согласия короля Наварры на брак, Ричард собрался возвращаться в Анжу. Однако его отправление в обратный путь задержала небольшая, но досадная проблема. Некий Гийом сеньор де Ши промышлял тем, что грабил путников, идущих по большой дороге на юг, в том числе и паломников, следовавших в Сантьяго-де-Компостела. Бандит внезапно нападал на них из своего замка, расположенного в 8 километрах от Тарба, и затем с добычей скрывался за его крепкими стенами. Ричард осадил замок Ши, взял его и приказал повесить сеньора-разбойника.

* * *

Поток крестоносцев в Святую землю, который начался еще в сентябре 1189 года, постепенно набирал силу. Уже выступил в поход 67-летний Фридрих Барбаросса император Священной Римской империи и король Германии. Во главе 15-тысячного войска он покинул Регенсбург, на Пасху 1190 года пересек Босфор и оказался в Малой Азии.

Ричард готовился к крестовому походу очень серьезно, благо у него был опытный советчик – его мать в молодости сама участвовала во Втором крестовом походе, сопровождая своего первого мужа Луи VII. Алиенора Аквитанская с готовностью делилась с сыном своими наблюдениями и предупреждала о тяготах путешествия в Палестину.

После разговоров с матерью Ричард решил, что переход в Святую землю по суше – не самое лучшее решение. Пеший путь неминуемо будет сопровождаться тяжелыми лишениями. Армия вынуждена тащить за собой огромный обоз с амуницией и провиантом, что сильно замедляет ее продвижение. Кроме того, на подходе к Палестине ее поджидают неизбежные стычки с враждебными народами – например, с анатолийскими сельджуками.

Поэтому Ричард пришел к логичному заключению, что добираться до Святой земли следует по морю, причем использовать для этого собственный флот. Водный путь куда быстрее, чем перспектива тащиться по суше. Суда легко перевезут не только войско и коней, но также все необходимые припасы. Да и в самой Палестине флот не останется без дела – из прибрежных вод он будет поддерживать действия армии.

Конечно, найм судов требовал немалых денег, но они у Ричарда были – в отличие от Филиппа Августа. Средств короля Франции хватило лишь на заключение договора с генуэзцами, которые обязались доставить французскую армию в Святую землю. Численность французов была невелика – по некоторым оценкам, их контингент насчитывал всего 650 всадников и примерно вдвое больше пехотинцев. Ричард собрал гораздо более многочисленное войско.

Вернувшись в Байонну, Ричард остановился в Шиноне. Там он издал 20 июня 1190 года пространное распоряжение морякам флота, подготовленного для перевозки крестоносцев. В нем жестко регламентировались виды наказаний за попытки посеять смуту и раздор в рядах воинов.

Ричард, Божией милостью король Англии, и герцог Нормандский и Аквитанский, и граф Анжуйский всем, кто плывет в Иерусалим по морю, – привет. Знайте, что по общему совету наших добрых мужей мы утвердили эти предписания. Кто убьет человека на корабле, тот будет брошен в море, связанный с мертвецом. Кто убьет человека на земле, тот будет захоронен в земле, связанный с мертвецом. Если кто-либо будет уличен заслуживающими доверия свидетелями в том, что вытащил нож, чтобы ударить другого, или ударил другого до крови, то он должен поплатиться рукой. Если он нанесет удар рукой, не пролив крови, то будет трижды погружен[149] в море. Если кто на товарища извергнет поношение, или ругань, или богохульство, то пусть даст ему столько же унций серебра, сколько раз был обличен в этом. Вора, уличенного в краже, должно остричь и облить его голову кипящей смолой, и вытряхнуть на голову его перья из подушки для того, чтобы всем было понятно, кто он, и оставить на первой же земле, к которой пристанут корабли