Сказки - Константин Яковлевич Лагунов

— Держись, друг! — ответил Ромка.

А из чёрных каменных глыб сложенного дворца вышел сам Орангул. Он сразу всё понял и забормотал своё заклинание:

— Ораглыз… Орагез… Орагей… Кто пришёл незваным в лес — ка…

Тут страшенный гром раздался. Замок дрогнул. Закачался.

Ожил лес. Трава проснулась. Звонко озеро плеснулось.

Волны тут пошли вокруг — всплыл медведь и ожил вдруг.

Это Фомка углядел всё-таки Чёрную Каменную Кувшинку. Сорвал её. И отломил первый лепесток.

И утратил волшебную силу Орангул. Он выкрикивал своё заклинание, но оно уже не действовало.

А ожившие вдруг звери и птицы вместе с Мишкой кинулись на подмогу Артосу и Ромке.

Лоси Двуглавого Змея и Клык-Клык Грумбумбеса бодают. Волки — кусают. Птицы — клюют. Пчёлы, осы и шмели — жалят.

Как волчок, как дикий бес, закрутился Грумбумбес и удрал в зёленый лес.

Следом кинулись сторожа Ежи, сторожевые Гадюки и охранники Пауки.

А за ними вся звериная рать, все, кто проснулся.

Змей Двуглавый колечком скрутился и в озеро скатился. Только булькнула вода, и от Змея — ни следа.

Оторвал Фомка ещё один лепесток от Каменной Кувшинки. Треснул и развалился Орангулов замок. А сам Орангул стал маленьким паучком. Запищал он, заюлил и пощады запросил.

— Скажи заклинание, от которого железо и камень превращаются в прах! — потребовал Ромка. — Только не ври. Не то сорвём последний лепесток, и конец тебе.

Ах как не хотелось Орангулу расставаться со своей тайной. Он и морщился. И корчился. Даже плакал и стонал. Ну а всё-таки сказал:

— Крупбарело. Колдовело. Тири… Тури… Тах… Размыкайся, разлетайся, рассыпайся в прах…

Спасите Красного Лиса

Израненный, истерзанный врагами Красный Лис умирал.

Он уже не шевелил пышным огненно-красным хвостом.

Не открывал больших ярких глаз.

И не дышал.

Даже волшебный отвар, изготовленный Древним Вороном Каррыкарром, не смог исцелить Красного Лиса.

Красного Лиса друзья обступили. Головы скорбно молча склонили. Стояли, не глядя друг другу в глаза.

Ромка вдруг громко и внятно сказал:

— Не могу как столб стоять. Не хочу молчать и ждать. Пока друг наш. Верный друг наш. Храбрый Красный Лис умрёт.

Тут встрепенулся Каррыкарр. Широкими, звонкими, будто железными, крыльями взмахнул. Взмыл под самое небо. И оттуда, с высоты, закричал на весь лес:

— Карр!.. Карр!.. Карр!.. Карр!.. Слушай, млад меня и старр. Слушай, лес сосновый. Слушай, борр кедрровый…

Онемели звери и птицы. Стих шелест листвы. Замерли, не шелохнутся травы. Застыли в неподвижности цветы. Где кого Каррыкарров голос застал, тот там и встал. Замер и слушает Древнего Ворона.

А Каррыкарр продолжал вещать с высоты:

— Вррагами изрранен наш дрруг Кррасный Лис! Он умиррает…

— Вы слышите… Слышите… Слышите… — зашелестели травы, передавая друг другу печальную весть.

— Красный Лис не должен умереть, — дружно и гулко пророкотали кудлатые, лохматые, зелёные Кедры.

— Нельзя допустить, чтобы он погиб, — подхватили белые, тонкие и стройные Берёзы.

— Спасём Красного Лиса! — звонко, на весь лес прокричал маленький голосистый Зяблик.

И вдруг всё живое, что было в лесу, разом выдохнуло:

— Спасё-ё-ём!.. Спа-а-а-асё-ё-ё-ём!

И сейчас же две Синички принесли живой водички.

А потом Бурундучок трав целебных приволок.

А потом больному в дар пчёлы принесли нектар.

Вмиг целебною травою Лиса обложили.

Ключевой живой водой Лиса окропили.

Шевельнулся Красный Лис, повернулся Красный Лис.

На четыре лапы встал. Цел и невредим. Громким голосом сказал:

— Отомстим!

Все звери и птицы, кто долгие годы простоял окаменелым в заколдованном Каменном Лесу, — все ринулись вслед за Красным Лисом, Ромкой, Фомкой, Артосом и Мишкой.

И прогнали из леса Клыка-Клыка Грумбумбеса. И тогда Грумбумбес вырыл яму. В неё влез. И исчез.

Свобода

Давно закончилось представление в цирке.

Разошлись по домам зрители.

И артисты ушли.

Только остались в клетках дрессированные звери и птицы.

Да ещё остались ночные сторожа.

Поздняя тёмная ночь окутала город.

Погасли огни в домах.

Потухли витрины магазинов. На пустых полутёмных улицах — ни прохожих, Ни автомашин.

Густая.

Ночная.

Непроницаемая тишина.

Потому так далеко-далеко слышен храп цирковых сторожей.

Так крепко спали сторожа, что не слышали и не видели, как мимо них скользнули одна красная и четыре чёрные тени.

Скользнули туда, где жили птицы и звери.

Те мигом очнулись и замерли, прислушиваясь к голосам вошедших.

Стукнувшись головой о какую-то железяку, Фомка заворчал:

— Тут можно покалечиться! Безобррразие, как темно!

— Не слышно ничего, как под водой, — Артос потряс сердито головой.

— В этой железной, вонючей берлоге голову можно оставить и ноги, — поддакнул Мишка.

— Эй вы! Где тут львы?! — крикнул Ромка Ромазан.

— Мы тут! — ответил сразу Эд. —Зажгите-ка скорее свет.

Красный Лис нашарил выключатель. Вспыхнул свет.

Что тут началось! Ни сказать, ни описать.

От радости львы обнимались. Прыгали. Кувыркались. Лапы тянули. Кричали:

— Ромка! Привет! Мы вас ждали!

— Фомка, здорово! Хвост твой на месте?

— Мишка! Какие принёс ты нам вести?

— Здравствуй, Артос! Лапу давай!

— Эй, Красный Лис! Не зажги наш сарай!

— Где Каррыкарр?

— Сторожит сторожей. В путь собирайтесь. Да поскорей, — ответил Ромка.

— А Орангул?

— Орангула в паучка превратили. Всем зверям свободу воротили, — ответил Красный Лис.

— И деревьям, и цветам. И конечно же, вам! — договорил Фомка, поднимая хвост восклицательным знаком.

Львы обнялись и трижды прокричали «Ура!».

А Ромка тем временем, чуть отступив от клетки, негромко выговорил заклинание:

— Крупбарело. Колдовело. Тири… Тури… Тах… Размыкайся. Разлетайся. Рассыпайся в прах…

Послышался лёгкий треск, и клетка, в которой сидели львы, растаяла. Будто и не было никогда этих толстенных железных прутьев.

Пять освобождённых. Пять ликующих. Пять могучих львов обступили друзей.

И давай им лапы жать. И давай их обнимать. Нежно-нежно в нос лизать.

Потом львы выстроились в шеренгу, и самый старший и самый сильный лев по имени Эд запел:

Все говорят: я — царь зверей,

И мне должны служить,

А я хотел бы без царей

И без холопов жить.

Будь ты хоть кроха бурундук

Иль малая пичуга,

Ты всё равно