Империя свободы: История ранней республики, 1789–1815 - Гордон С. Вуд

Победа Уэйна сломила сопротивление индейцев на Северо-Западе и уничтожила британское влияние на индейцев, по крайней мере, до начала войны 1812 года. Индейцам ничего не оставалось, как искать мира, и в августе 1795 года по Гринвильскому договору они уступили Соединённым Штатам свои земли на территории нынешнего южного и восточного Огайо, а также полосу юго-восточной Индианы. Даже на тех землях, которые индейцы сохранили за собой, американцы получили право устанавливать посты и свободно проезжать. Индейцы Северо-Запада признали, что они должны зависеть «ни от какой другой державы», кроме Соединённых Штатов, которые, по словам виандота Тархе, они должны отныне называть «нашим отцом». В детстве, говорил Тархе своим соплеменникам-индейцам, они должны быть «послушны нашему отцу; всегда слушайте его, когда он говорит с вами, и следуйте его советам». Но, конечно, у отца тоже были патриархальные обязанности: «Если кто из детей твоих придёт к тебе в плаче и в беде, сжалься над ним и облегчи его нужды». Наделяя Соединённые Штаты именем «отец», некоторые индейцы полагали, что американцы берут на себя патерналистскую роль, которую играли французы и британцы. В этом отношении индейцы были не более свободны от иллюзий, чем белые лидеры Америки.

Исход сражения при Фоллен Тимберс сделал неизбежной эвакуацию британцев с северо-западных постов, которые они занимали со времён революции. В договоре, заключенном Джоном Джеем в 1794 году и ратифицированном в 1795 году, Британия окончательно согласилась уйти с американской территории. Отправка Джея в Англию, в свою очередь, напугала испанцев возможностью того, что англичане и американцы могут сотрудничать, чтобы угрожать испанским владениям в Новом Свете. В результате Испания внезапно решила заключить с Соединёнными Штатами долгожданное соглашение. Вашингтон отправил в Испанию Томаса Пинкни из Южной Каролины, который в то время занимал пост американского министра в Великобритании. В договоре, который Пинкни подписал в Сан-Лоренсо 27 октября 1794 года, Испания окончательно признала американские претензии на флоридскую границу США по 31-й параллели и на свободное судоходство по Миссисипи, включая право американцев сдавать свои товары в Новом Орлеане. Таким образом, и противоречивый договор Джея, и договор Пинкни обеспечили территориальную целостность Соединённых Штатов так, как не смогла сделать дипломатия Конфедерации. В то же время действия нового федерального правительства укрепили национальную лояльность региона страны, который имел ярко выраженные локалистские взгляды и ранее склонялся к отделению от Соединённых Штатов.

Гринвильский договор

Эти достижения в немалой степени стали результатом готовности федералистского правительства создать армию на Северо-Западе и использовать её против индейцев. Присутствие армии США не только помогло защитить американские поселения в этом районе, но и внесло большой вклад в процесс интеграции этих северо-западных поселений в нацию. Армия обеспечивала американские земельные претензии, защищала новые города, развивала коммуникационные и транспортные сети, предоставляла наличные деньги и надёжный местный рынок для продукции поселенцев на Северо-Западе — в общем, выступала в качестве эффективного агента новой экспансивной американской империи, которая оставалась лояльной к национальному правительству на Востоке.

То, что американская армия не была аналогичным образом создана на Юго-Западе, сильно повлияло на развитие и лояльность этого региона. Хотя губернатор Юго-Западной территории Уильям Блаунт умолял национальное правительство предоставить ему войска для борьбы с криками и чероками, поддержка была минимальной. В то время как на Северо-Западе к 1794 году было почти три тысячи регулярных федеральных войск, на Юго-Западе имелось всего два американских поста с семьюдесятью пятью солдатами. В то время как федеральные войска были заняты попытками усмирить индейцев на Северо-Западе, военный министр Нокс посоветовал Блаунту заключать договоры и проводить строго оборонительную политику в отношении южных индейцев. Но поселенцы продолжали вторгаться на земли индейцев, обычно нарушая договоры, и индейцы давали отпор. Поселенцы из Теннесси, такие как Эндрю Джексон, были возмущены тем, что федеральное правительство игнорирует их и постоянно твердит о необходимости заключить договоры с индейцами. «Договоры, — заявил Джексон в 1794 году, — не имеют никакой другой цели, кроме как открыть индейцам дверь, через которую они смогут пройти, чтобы убивать наших граждан». Он предупредил, что если федеральное правительство не будет оказывать больше помощи Юго-Западу, то региону придётся отделиться «или искать защиты у какого-то другого источника, кроме нынешнего». Даже после того, как Теннесси был принят в Союз в 1796 году, горечь против Соединённых Штатов осталась.

АНТОНИЙ УЭЙН ещё в 1789 году говорил Джеймсу Мэдисону, что военная победа не заменит «достоинства, богатства и власти» правительства Соединённых Штатов, и события, произошедшие с тех пор, убедили многих федералистов в абсолютной правоте Уэйна. Если бы Соединённые Штаты победили индейцев раньше, сказал судья Руфус Патнэм в августе 1794 года, это «придало бы вес и достоинство федеральному правительству, что позволило бы сдержать разнузданность и противодействие правительству, которые так неблагоприятны в этой стране». Это могло бы даже предотвратить события, которые стали известны как восстание виски.

В 1794 году разгневанные фермеры в четырёх округах западной Пенсильвании не подчинились федеральному акцизу на виски, терроризировали акцизных чиновников, грабили почту и закрывали федеральные суды. Прежде чем всё закончилось, около семи тысяч жителей западной Пенсильвании не только вышли на марш против города Питтсбурга, угрожая его жителям и федеральному арсеналу, но и перекинулись с бунтами против акциза на виски на задворки Вирджинии и Мэриленда.

Так называемое «Восстание виски» стало самым серьёзным внутренним кризисом, с которым пришлось столкнуться администрации Вашингтона. Он произошёл в пугающее время. В то время как Французская революция творила хаос по всей Европе и даже грозила распространиться на Америку, федералисты опасались, что этот мятеж на Западе может привести к свержению американского правительства и разрушению Союза. Хотя это был самый крупный случай вооружённого сопротивления федеральной власти в период между принятием Конституции и Гражданской войной, это был не единственный подобный инцидент сельского восстания; действительно, в течение двух десятилетий после революции в глубинке штатов по всему континенту неоднократно вспыхивали протесты, обычно из-за нехватки денег и кредитов среди коммерчески настроенных фермеров, которым требовалось и то, и другое для ведения торговли.

Непосредственные истоки восстания 1794 года лежат в решении администрации Вашингтона в 1790 году ввести акцизный налог на спиртные напитки, перегоняемые на территории Соединённых Штатов. Гамильтон подсчитал, что одних пошлин на иностранный импорт будет недостаточно для удовлетворения потребностей в доходах, предусмотренных его финансовой программой, и что потребуется какой-то дополнительный налог. Конституция наделила федеральное правительство полномочиями взимать акцизы, но многие американцы горько возмущались такими внутренними