ЗНАК ВОПРОСА 2002 № 03 - Валерий Иванович Гуляев

называлось Флибустьерским. Орудовавшие там капе-ры-пираты-корсары именовались теперь флибустьерами. Для современного человека это слово связано с романтикой моря и легкокрылыми бригантинами. И в те далекие времена это слово воспринималось как страшное ругательство.

«К флибустьерам, — пишет Ф. Архенгольц, — присоединилось множество матросов с купеческих и военных кораблей, бывших колонистов и других авантюристов разных наций. Мало-помалу флибустьеры образовали смешанную, соединяемую только жаждой к добыче массу из французов, англичан, голландцев, португальцев и других европейских народов. Одним только всем ненавистным испанцам, сокровища которых были настоящей и единственной целью хищников, отказано было в чести вступать в число членов этого вооруженного братства…

Тортуга сделалась метрополией флибустьеров. Они были уверены, что найдут здесь не только защиту, но и удовлетворение потребностей всякого рода, даже увеселения, соответствующие их грубой жизни. Пиры, азартные игры, музыка, пляски и женщины были единственным занятием их по возвращении из плаваний. Главной приманкой были женщины, которые, в надежде на добычу, стекались сюда со всех концов света и составляли пеструю толпу.

Не многие из флибустьеров умели с толком распорядиться добычей, становясь либо колонистами, либо отправляясь в Европу для мирной жизни. Однако обстановка в мире была неспокойной. Надежд обустроить для себя «тихую гавань» было мало. Поэтому пиратские богатства просаживались обычно так же быстро, как и приобретались. Разудалая вольница проводила естественный отбор тех, кого вполне устраивала такая жизнь.

Подобные нравы, основанные на разбое, непризнании чужой собственности, никак не могли устроить не только Испанию, но и ряд стран, экономически связанных с ней. Даже Людовик XIV возмущался преступлениям пиратов, а тем паче их бесконтрольным разбазариванием награбленного. Могли бы завести строгий учет под присмотром чиновников, отделяя побольше золота в казну.

Тортуга официально принадлежала Франции. В 1684 году для наведения государственного порядка в пиратской вольнице прибыли специальные комиссары из Парижа. Глава кабинета министров, напутствуя их, подчеркнул, что морская торговля увеличивает благосостояние не только Испании, но и Франции, а посему «особенно должно стараться отвлечь флибустьеров от морских набегов и обратить в мирных земледельцев».

Возможно, чиновники искренне верили, что можно, образно говоря, морского волка превратить в морскую корову. Увы, в природе подобные метаморфозы не происходят. Да и флибустьеры к данному времени стали мощной организацией, объединяющей самых разных специалистов (включая хирургов, священников, портных и т. д.). имеющей десятки хорошо вооруженных судов.

По мнению Ф. Архенгольца, начало флибустьерства относится к 1660 году, когда они уже систематически грабили корабли и сообща проводили крупные пиратские экспедиции. Испанцы вынуждены были штурмом взять это разбойничье гнездо. Но долго удержаться не смогли: флибустьеры отбили Тортугу обратно.

Вскоре произошло событие, несколько поколебавшее устои-вольницы. Губернатор доставил из Франции целый корабль женщин (путан и воровок). Произошло редкое событие: «законных» жен покупали на аукционе. Большинство браков оказались счастливыми. Хотя далеко не все флибустьеры, обзаведясь семьей, отказались от своего доходного и опасного промысла.

Однако базы пиратов были не только на Тортуге. На Ямайке обитал не менее отчаянный народ — по большей части англичане и голландцы. Отсюда Левис Скотт, например, провел одну из первых успешных десантных операций: набрав несколько десятков головорезов, напал на городок Сан-Франческо-де-Кампиш, захватил его, ограбил, а напоследок взял крупный выкуп, угрожая спалить его дотла.

Флибустьер

Его пример оказался заразительным. Рекордный по наглости налет совершил пират с Ямайки Джон Девис. Корабль Девиса долго курсировал по морю. Добыча не попадалась. И тогда он решил ограбить Никарагуа — город, лежащий в 30–40 милях от моря и имевший гарнизон 800 человек (пиратов было 90).

На корабле вошли в устье реки. Затем пересели на каноэ и, выдавая себя за испанцев, прошли вверх по реке до города. Ночью, убив стражей, принялись грабить церковь и богатые дома. Жители подняли крик. Воспользовавшись общей суматохой, бандиты вернулись в свои лодки с награбленным добром и несколькими заложниками. Им вдогонку направился большой испанский отряд. Но пираты успели добраться до корабля и, воздав хвалу Господу (они были набожными людьми), убыли на свой пиратский остров. Добыча их составила около 40 000 пиастров.

Девис и его команда не стали просаживать все добытое золото в кабаках. По закону нарождавшегося капитализма, они решили пустить средства в оборот, чтобы получить новые доходы. Вместе с компаньонами Девис снарядил 9 кораблей и направился к Кубе встречать испанских торговцев. Безрезультатно прождав некоторое время, он предложил двинуться на Флориду, в город Сан-Августин.

«В этом городке, — писал А. Эксквемелин, — была крепость с двумя ротами солдат. Однако хоть там она и была, пираты успешно разграбили город и захватили огромную добычу, не понеся почти никаких потерь».

Но вообще-то пиратское счастье обманчиво.

Отличавшийся огромной физической силой атаман (французский дворянин) Александр по кличке Железная Рука предпочитал «работать» на одиночном корабле с командой отборных бандитов. Они ловко захватывали торговые суда, но взорвались… от удара молнии в пороховой погреб. Оставшиеся в живых пираты бедствовали, да еще вдобавок отбивали нападения индейцев, живших на острове, возле которого произошел взрыв.

Наконец показался корабль, направлявшийся к острову. Пираты попрятались, резонно полагая, что, завидев их физиономии, ни один нормальный человек не рискнет сойти на берег. Испанцы, опасаясь индейцев, отправились за пресной водой к родникам большим отрядом с капитаном во главе.

Пираты устроили засаду и дали залп по прибывшим. А те вдруг исчезли! Разбойники находились в недоумении, хотя испанцы применили простейший тактический прием: залегли. Железная Рука бросился к ним, размахивая саблей, но споткнулся, упал и выронил оружие. Капитан испанцев подскочил к врагу, желая снести ему голову. Пират изловчился и схватил его за руку. Вырвав шпагу, он заколол противника.

Весь испанский отряд был изрублен. Переодевшись в платье убитых, пираты вернулись на корабль. Их подняли на палубу. Они тотчас зарезали несколько человек и захватили и судно, и ценный груз.

Среди первых флибустьеров острова Тортуги был Пьер Легран (Большой). По-видимому, он прибыл из Франции в числе искателей счастья и быстро понял, что найти его проще всего, занявшись морским разбоем. Отличаясь силой и смелостью, Пьер не был особо удачлив. Его отряд раздобыл только небольшой корабль и долгое время вынужден был довольствоваться пустяковой добычей.

Однажды они вышли на промысел у западного побережья Гаити. Было их всего 28 человек. Приходилось высматривать не слишком крупный одиночный корабль. Ничего подходящего не попадалось. У них заканчивался провиант, а судно из-за ветхости того и гляди могло дать течь. Оставаться в море было опасно. Возвращаться нищими и голодными на рассыпающейся посудине не было смысла.

У горизонта проследовала группа больших кораблей. Не успели они скрыться, как показался еще