Последняя надежда - Марк Геннадьевич Кузьмин

Верного зверя не стало уже полвека назад, когда он столкнулся в бою с амани. Эльфы не чтят Диких Богов, но уважают их силу, а также любят дракондоров, а потому всегда стараются в бою убивать всадника. Тролли же в первую очередь атакуют дракондора противника, да и своего не жалеют. Как Джан’аллай их после такого терпит, никто не понимает.

В том бою Небоклыка не стало, и в душе Таланора поселилась пустота. Потому он и ушел из Ястребов, ведь взращивать нового скакуна и привязываться к нему также просто не мог морально. Мало кто из всадников потом находит себе второго зверя, ведь их связь так сильна, что потеря ощущается почти физически.

С тех пор он и пошел в следопыты, в итоге став капитаном своей когорты.

- Быть может ты был прав, брат…

- Пытаешься найти себя? – усмехнулся Талориан. – Отчаянно цепляешься за все подряд, лишь бы выйти из моей тени? Ты же понимаешь, как глупо выглядишь?

- Тебе-то что?! – зарычал подросток, глядя на старшего брата. – Я стану лучше тебя! Моя слава затмит твою и твой дурацкий меч!

- Дурачок, - вздохнул тот и опустив руку на голову младшего потрепал белокурую шевелюру. – Лучше живи для себя, а не пытайся творить глупости. Мой пост — это не великая почесть, а тяжкая ноша…

- А? Чего?...

Тогда Таланор не понимал слова брата. Хранитель Солнечного Колодца, глава ордена стражей их величайшего сокровища – это же невероятно круто. Однако с годами младший брат понимал, как тяжело старшему. Быть привязанным к этому месту, вечно сторожить то что по сути и не нуждается в защите и не иметь возможности помочь другим, там, где он нужнее – это ужасно. Талориан хотел бы уйти в отставку, чтобы он мог сражаться со всеми против орков, но традиции запрещали ему это. Лишь воспитав ученика, превосходящего себя, Хранитель Колодца может уйти, а Талориену не то, что превосходящих – равных не было. Он был вынужден постоянно блюсти свой пост до тех пор, пока не постареет и не сможет больше держать меч… А если его магия достаточно улучшится, то и вовсе вечно. Таланор не понимал этого, завидовал брату и потратил много веков, чтобы доказать себе, что он может быть лучше. Впрочем, это было не так уж и плохо – кто бы что не говорил, но семья и размеренная жизнь – это не для него.

Лишь Небоклык… По нему он будет скучать до самых последних дней.

- Вздыхаешь? – послышалось позади.

- Немного, - ответил он.

Рядом с ним встал Эйсиндаль и также молча смотрел на происходящее.

- Я… не боюсь смерти. Умереть в бою за свой народ, за свой дом и родных – лучшая смерть для Странника, для Следопыта… но…

- Но воскреснуть, стать рабом и пойти убивать друзей и близких – это участь куда хуже, - кивнул Эйс. – Сам такого боюсь. И не уверен, хватило ли бы мне духу уничтожить себя, как у Гахериса.

Таланор опустил голову.

Он тоже об этом думал.

Одно дело умереть в битве, другое убить себя сам.

Эльфы не люди, у них нет такого предубеждения против самоубийств, что мол, Свет душу не примет и все такое. Многие даже не верят есть ли какое посмертие или ты просто будешь плыть в пустоте и забвении. А потому для рационального эльфийского сознания такой шаг весьма труден.

- Когда я сражался с тем рыцарем смерти, Люком, то заметил кое-что, - начал Звездочет. – Он был сильным, жестоким, кровожадным и надменным. Он насмехался над нами и раболепно преклонялся перед Артасом. Как будто он говорил все что думает… но не то чего хочет.

Молодой капитан покачал головой.

- Он не сопротивлялся, но я не ощущал искренности во всем что он говорит и делает.

- Хочешь сказать, что их порабощают?

- Артас не был мразью и подонком при жизни. Я знал его. Он совершал жестокие поступки, но только ради своей родины и людей. Нер’Зул развернул вокруг него целое представление, что постепенно сломало принца и сделать уязвимым для чужого влияния. Уж мне-то ли не знать?

Да, Эйсиндаль всегда находится под влиянием Повелителя Ветров, что пытается склонить его к безрассудному, бессмысленному разрушению, но тот не поддается. Возможно тут что-то похожее, но куда глубже и сопротивляться этому невозможно.

- Даже если став таким можно вырваться из-под контроля, то какой в этом смысл? Стать мертвецом и проклятым. Стать врагом жизни и ненавидеть все вокруг… Стать бесполезным для своего народа… Обесценить все чем ты был ранее…

Это сильно волновало Таланора.

Одно дело умереть и остаться в памяти тем, кем ты был, а другое стать мертвецом и перечеркнуть все чего достиг, ведь судить и помнить тебя теперь будут только как чудовища.

- Я не знаю, как насчет этой нежити, но их предшественники, нежить Орды… Пожалуй, я мог бы их уважать, - произнес Эйс оперившись на перила спиной. – Они, без сомнения, были чудовищами, ублюдочным порождением некромантии, которому не место в этом мире, но все же эти орки посвятили свои нежизни своему народу.

Эйс вздохнул, вспоминая те дни:

- Когда Нер’Зул открывал портал на вершите Черного Храма, они стояли на вратах и сражались с нами, не давая никому пройти. Они знали, что не смогут попасть в этот новый мир, да и не хотели, а потому остались стоять до конца, - он покачал головой. – Я ненавижу этих тварей, что перебили множество моих товарищей по оружию, даже мою семью… Но одна эта решимость достойна уважения.

Звездочет оторвался от перил и сделал шаг к дверному