Язык как средство идеологического воздействия (Сборник обзоров) - Юнус Дешериевич Дешериев

Имея своим объектом численно определенно или неопределенно малую аудиторию, «миникоммуникация», по мысли японских лингвистов, занимает промежуточное положение между массовой коммуникацией и «изустной коммуникацией» (8, 3). Практически – это преимущественно разного рода печатная продукция, предназначенная для информации и воздействия на известный ограниченный круг людей: любителей каких-то занятий, коллекционеров, специалистов, определенную социальную прослойку, например, студентов. Это – сообщения о конъюнктуре рынка, выпуске новых товаров, ценах на них, ученые записки, наконец, просто специальные выпуски местных, например, городских новостей по отдельным проблемам.

Массовая информация дает сообщения общего широкого плана, и рядовому человеку иной раз неясны причины событий и их подробности, или же специалисту требуется более детальная информация. Тогда и возникает желание выяснить мнение людей своего круга. Эту потребность и призвана удовлетворить «миникоммуникация». Потребность в ней, по-видимому, связана с объективными причинами: растущей специализацией и дифференциацией общества по интересам, занятиям, профессиям. Во всяком случае японские социологи, специалисты по проблеме убеждения все больше склоняются к мысли о важности такого рода «немассовой информации» (12, 20), а крупнейшие японские газеты, откликаясь на это требование времени, практикуют теперь широкий выпуск приложений к основному тиражу, бюллетеней, специальной информации и т.д.

Еще более приближенный к интересам личности характер носит «изустная коммуникация». Японские социологи склонны считать, что это важная необходимая составная часть общего объема информации современного японского общества, восходящая к традиционной форме так называемых «разговоров у колодца» («идобата-кайги»), где всегда происходил обмен мнениями и вырабатывались общие взгляды и решения сельской общины Японии. Социологи определяют «изустную коммуникацию» как такой способ информации и убеждения, который по содержанию и результатам передачи сообщения имеет определенный социальный эффект и широту, то есть приближается к массовой информации, но передается изустно.

Японские социологи считают, что для проявления эффекта «изустной коммуникации», как и «миникоммуникации», необходима ситуация определенного социального напряжения, когда вдруг оказывается несостоятельным то, что было привычным и казалось правильным. В этой ситуации человеку необходимо уточнить свою позицию, проверить правильность своих решений. И тогда решающее воздействие на него оказывает не массовая информация, а более конкретное и понятное для него мнение узкой группы людей, к которой он принадлежит. Некоторые убеждения, как считается в Японии, возникают исключительно благодаря «изустной коммуникации», например, репутация хорошего врача или уверенность в эффективности какого-то лекарства. Рекламной информации на эти темы по каналам массовой коммуникации доверия значительно меньше. Эффективность «изустной коммуникации» считается очень высокой. Замечено, что если на основе этой коммуникации сформировалось какое-то мнение, а средства массовой информации, допустим, выступят с противоположным утверждением и опровержением, то это зачастую имеет прямо противоположный эффект и только укрепляет первоначальное мнение.

Подобное положение может порождать и негативное отношение к «изустной коммуникации», которая в подобных случаях оказывается где-то на грани недостоверного слуха. И тем не менее, в Японии склонны считать «изустную коммуникацию» положительным явлением, поскольку изменения, возникающие в современном обществе, быстры и разнообразны, а массовая коммуникация не всегда в состоянии входить в детали и освещать конкретные мелочи, то есть создавать живую картину действительности. Это и восполняется «изустной коммуникацией», мнением, которое создается на основе непосредственного обмена информацией между членами данного малого коллектива.

Таким образом, привычка прислушиваться к тому, что говорят окружающие, ориентировка на это мнение и зависимость от него собственных поступков связаны с национально-культурными особенностями данного коллектива. Японские социологи считают, что у японцев сильнее, чем у других народов, развито стремление опереться на мнение окружающих. В Японии очень прислушиваются к разговорам окружения. Издревле считалось, что «для японца страшна не смерть, а остракизм» (6, 99) – обычай, стойко сохраняемый и по сей дань, особенно в сельской японской общине, и известный под названием «мура хатибу», т.е. создание такой ситуации, когда от человека отворачивается «почти вся деревня».

Изучение «немассовой информации» и ее влияния на убеждения и поступки людей приводят японских лингвистов и социологов к мысли о том, что член современного японского общества не столь легко поддается шаблонизирующему воздействию массовой информации, что аудитория и индивиды, составляющие ее, активны в своем восприятии информации и сами избирают средства и формы ее, что такие формы, как «изустная коммуникация» и «миникоммуникация» являются эффективным средством воздействия (12, 24). Отсюда делается вывод о том, что стратегия использования языка как средства воздействия должна строиться с обоснованным учетом эффекта массовой и «немассовой» коммуникации и соблюдением должного соотношения между ними.

Литература

1. Банто Хироюки. Кōкоку то коросимонку. – Гэнго-сэйкацу, Токио; 1970, № 5, с. 44 – 48. – На яп. яз. Реклама и убеждающие выражения.

2. Исикава Масуми. Сэнкё то дзёхō-сōса. – Гэнго-сэйкацу, Токио, 1980, № 2, с. 40 – 46. – На яп. яз. Выборы и опрерирование информацией.

3. Китамура Хидэо. Масукоми-но котоба. – Гэнго, Токио, 1972, № 2, с. 37 – 45. – На яп. яз. Язык массовой коммуникации.

4. Мельников Г.П. Язык, лингвистика и научно-техническая революция. – В кн.: Научно-техническая революция и функционирование языков мира / Отв. ред.: Белодед И.К., Дешериев Ю.Д. М., 1977, с. 205 – 212.

5. Накамура Хиёси. Рюгэн-но синри. – Гэнго-сэйкацу, Токио, 1972, № 4, с. 14 – 22. – На яп. яз. Психология слуха.

6. Номура Акира. Нихондзин-но хōисики. – В кн.: Нихондзин-но сэйкаку / Отв. ред. Йода Акира, Цукисима Кироки. Токио, 1971, с. 87 – 104. – На яп. яз. Правовое сознание японцев.

7. Рождественский Ю.В. Введение в общую филологию: Учеб. пособие для филол. фак. ун-тов. – М.: Высш. школа, 1979. – 219 с. – Библиогр.: с. 220 – 223.

8. Сугито Сэйдзю, Тамура Норио, Тояма Сигэхико. Масукоми-дзидайно кутикоми миникоми. – Гэнго-сэйкацу, Токио, 1977, № 10, с. 2 – 16. – На яп. яз. Изустная коммуникация и миникоммуникация в эпоху массовой коммуникации.

9. Судзуки Кэндзи. Xōсō ва котоба-о дō цутаэру ка. – В кн.: Котоба-но сэцкацу: В 4-х тт. / Отв. ред. Ивабути Эдзю. Токио, 1967, т. 3, с. 45– 56. – На яп. яз. Каким образом передается речь в вещании.

10. Танака Ясумаса. Дзёхō-сякай-эно ёриёки тэкиō-но тамэ-ни. – Гэнго-сэйкацу, Токио, 1973, № 2, с. 13 – 21. – На яп. яз. За лучшую приспособляемость к обществу информации.

11. Тоёда Кунио. Нихон-но кокуго-сэйсаку-но мондай. – Гэнго-сэйкацу, Токио, 1972, № 9, с. 14 – 22. – На яп. яз. Проблемы языковой политики в Японии.

12. Фудзитакэ Акира. Химасукоми-мэдиа-рон дзёсэцу. – Гэнго-сэйкацу, Токио, 1977, № 10, с. 20 – 30. – На яп. яз. Введение в теорию «немассовой информации».

13. Хираи Сёфу. Сэттоку-ни окэру котоба-то синри. –