Тот самый сантехник 10 - Степан Александрович Мазур

— Тогда как у зелёного их порядка четырёхсот. И все натуральные. С красивыми названиями, — продолжала рассказывать красивая и вкусно пахнущая земляничной помадой Наташка. — Мне вот у красного именно названия нравятся: «багровый», «фуксия», «гранатовый». Как думаешь, это какой цвет платья?

— Это… красный, — точно знал Боря, как любой мужик.

Кому нужны те подробности? Вот разложат перед ним все оттенки на фотокарточках, тогда может и попробует угадать где какой. А так — зачем жизнь усложнять? Всё равно не ему краску на внутреннюю отделку подбирать. С этим пусть женщины разбираются. Его дело просто сказать, что никаких обоев не будет и каждый год он их переклеивать не собирается. А так, без всяких намёков, сказал — приняли. Ведь если женщинам сужать рамки выбора, то это всё ещё выбор.

«Так пусть раздолье хотя бы в оттенках ощущают, а нам достаточно к голубому синий добавить — и довольны».

Причина почему батя хмурый стала понятна, едва подъехали к ресторану. У «Глобального жора», подперев руки в боки, уже стояла Галина Константиновна, Дуня с Пашкой, Лёха и какой-то мужик рядом с ними. Сразу не разглядеть.

Никого из них не звали сегодня, но у каждого была своя история появления на свадьбе. И все они сводились на Петре. Причём не тоненькими ниточками, а толстыми такими канатами. И Боря понял это сразу, едва заехал на стоянку и начал парковаться.

«Посидеть по-тихому во втором вип-зале не получится», — подсказал внутренний голос.

— А чего это они? Поздравить нас пришли? — не сразу разобралась в обстановке Наталья, которая всё вокруг в радужном свете видела. В ярких оттенках, а не грозных тонах. Или хуже того — монохромности. Но чёрному и белому цвету оттенки не нужны.

Им достаточно степени освещённости.

Боря открыл дверь и тут же пошёл на родных людей как бык на матадора:

— Так, что происходит? — спросил он в лоб, следуя просто тактике: «если драка неизбежна, бить надо первым».

— Это я тебя хотела спросить, что происходит! — первой возмутилась сестра. — На свою свадьбу нас не позвал. А ещё брат называется. А мы тебе кто тогда? Не родня?

— Откуда ты вообще узнала о свадьбе? — тут же сбавил обороты брат и выразительно посмотрел на мать, но та лишь плечами пожала. Значит, другой информатор.

— Как это откуда? У бати в одноклассниках десятки фоток! Он и сейчас из ЗАГСа нащёлка десяток. И хвастается. Ещё и пишет с ошибками, а меня за четвёрки по русскому языку ругал.

— А… батя, — протянул Боря и повернулся к внедорожнику, из которого не спешили показываться ни невеста, ни родитель номер два. Он же — соучастник зачатия.

Слои правды жизни расползлись склизким пирогом. Мать Боря взял на свадьбу с Дашкой под честное слово никому не рассказывать, потому что это нормально, когда показываешь родителей стороне невесты.

«Но раз у Дашки только мать была, то и тебе нужно было только мать звать, но и батя с Дашкой знаком был не понаслышке. Обиделся бы. А так — все обиделись».

— Ты не права, я хотел позвать тебя на следующую свадьбу. Тебя, Лёху, Пашку. Всё, как полагается, — тут же прикинул Боря, узнав в стоящем рядом с ними человеке Болеслава Дубова.

Отца сестры по крови.

— На следующую? — удивилась сеструха, не привыкнув, что мир ограничен одной свадьбой хотя бы раз в месяц.

— Да… она… не одна… будет, — с трудом вытаскивал из себя слова Глобальный, так как всей правды не планировал рассказывать никому, кроме своих женщин. Как и они — своей родне.

По итогу получилась многоэтажная пирамида, но без цемента. И блоки уже трещали по швам. И так обидно стало, что всё спланированное вдруг начинает не получаться, что Боря возмутился:

— Вы-то сами меня хоть раз куда-то звали? Я вот на день рождение вас всех неделю назад как звал! А я что-то не помню, чтобы за весь ваш брак, кроме как к Пашке на днюху меня позвали.

— Так мы и не ходим никуда! — парировала сестра. — Какие рестораны, когда на новую квартиру собираем? Разменять хотим. Паша, ты то чего молчишь? Скажи ему!

— Ну да, добавим… разменяем, — смутился тот, тоже не рассчитывая излагать секреты семьи. Ещё и при посторонних.

— Но почему ещё именно на ней⁈ — напомнила о себе Галина Константиновна и решительно пошла в сторону внедорожника.

— Потому что у нас с Наташкой тоже будет ребёнок! — напомнил очевидное Боря, всё-таки живот на сроке в семь месяцев был у обоих. — И как это вы так смело квартиры размениваете, в которой я ещё прописан?

— Вот и выпишись! — крикнула через плечо мужа сестра. — Денег у тебя теперь много! Вон рестораны покупаешь, на джипах катаешься.

— Я ради этого пахал всю жизнь! — крикнул в ответ Глобальный и поспешил за мамой, пока дров не наломала.

Но от внедорожника, решительно хлопнув дверью, в её сторону пошёл отец. С таким видом, словно боксёр на ринг после гонга.

— А эта залупа красная что тут делает⁈ — крикнул он, но не жене и законной супруге, с которой так и не развёлся, а через неё, глядя ровно на Болеслава Дубова и никого другого в данный момент просто не замечая.

«Дело пахнет кровью», — тут же подсказал внутренний голос Борису, который вклинился между родителями, не давая ни одной, ни другому сделать и шага по заданным им векторам.

— Так, остановились все! — потребовал жених третьей жены, про которых в народе могли сказать в лучшем случае — коллекционер.

Но они его не слышали.

— Он мой отец! — крикнула разогретая обидами сестра.

— Это он-то отец⁈ — тут же возмутился Пётр Иванович и показал пальчиком противнику. — Иди сюда, поближе, я с тебя сейчас как с отца за все эти годы-то и спрошу!

— Он нам на квартиру хотел добавить! — крикнула сеструха.

— Он добавить? Да он гол как сокол! — рассмеялся Боря и на мать посмотрел. — Он же разводит вас на бабки. Тебя, Дуня. И мать. А сам альфонс и чёрт рогатый.

— Я не рогатый! — возмутился уже и Дубов. — Я это… на работу устроиться хочу. Возьмёшь к себе? Ты вроде парень