Когда босс - извращенец - Ирина Чарова

употребление. Знаю, что один раз он уже откупился от обвинения. Откупится второй раз - буду лично беседовать с вышестоящим руководством. Сверх ничего не требую, ему своих дел хватает, и, на сколько мне известно, срок, учитывая все это, должен быть большой. Всё понятно?

Полицейский вытянулся по струночке и активно закивал головой, словно ему поручили важную государственную миссию.

- Со всем разберемся, Азамат Рустамович. Даю вам слово.

Хорошо хоть, честь не отдал. А то у меня сейчас чувство такое, будто я в параллельную вселенную попала.

- Хорошо, начальник. Буду лично за этим наблюдать - пристально глядя на него, говорит Азамат.

- Извините, но вам будет удобно сейчас поехать с нами, чтобы дать показания?

Будет ли нам удобно…Разве такое вообще спрашивают?

Беспредел.

- Сегодня - нет. Моей девушке нужно успокоиться и прийти в себя.

От всех этих событий меня и правда трясет. Не дожидаясь их ухода, иду на кухню, наливаю себе водички и сажусь за стол.

Пытаюсь успокоиться.

Сначала в доме какая-то суета, кто-то заходит, кто-то выходит, все о чем-то говорят, но я, прикрыв дверь, уже ни к чему не прислушиваюсь.

Спустя время входная дверь тихо закрывается.

Слышу как приближаются к кухне шаги Азамата, как дверь касается стенки, как он останавливается в проеме…

Упрямо не поворачиваюсь и не смотрю в его сторону.

- Ань, иди ко мне, пожалуйста - просит.

- Не пойду.

У меня тут чуть сердечный приступ не случился. Просила же, не трогать его. Мы ведь не в каменном веке живем, елки-палки.

Азамат сам подходит ко мне.

- Встань.

- Отстань - отвечаю я, упрямо глядя на стол. - Я просила тебя не трогать его, а ты ему все переломал.

Азамат разворачивает меня вместе со стулом и садится передо мной на корточки. В лицо заглядывает.

На секунду бросаю на него взгляд, а потом снова смотрю вниз, теперь уже на свои руки.

Злой он до сих пор, так что даже смотреть страшно. И хоть и я тоже злая, но его взгляд не выдерживаю.

Он притягивает меня к себе, поднимает со стула и, как крошечного ребенка несёт на руках.

Возражаю, елозя и извиваясь.

- Отпусти!

- Ань, я либо тебя обнимаю сейчас, либо догоняю полицию и добиваю того мудака. Мне правда очень сложно сдерживать себя и поступать по закону, чтобы не вызвать у тебя отвращение - отрывисто говорит он.- Поэтому, не дергайся.

- Так нельзя, Азамат! Он ведь ничего мне не сделал. Какой бы ни был человек, путь полиция с ним разбирается…

- Из собственного благородства ничего не сделал, да? - глядя на меня в упор, строго спрашивает он. - А если бы ты не убежала, он бы тебя, наверное, сам отпустил, да?

Отворачиваюсь и поджимаю губы.

Тут мне нечего ответить, потому что я понимаю - не окажи я должного сопротивления, Виталик сделал бы всё, что ему нужно.

Ох, не знаю…

В голове каша.

- Просто так нельзя - слабо возражаю я. - Нехорошо это.

- Я для всех хорошим быть и не собираюсь. Особенно для тех, кто будет обижать мое сокровище. Крепче, пожалуйста, не расслабляйся - требует Азамат, выглядывая в окно. - Машина еще не отъехала.

Обвиваю руками шею и крепко-крепко прижимаюсь к его груди.

Раз уж тут дело спасения чужой жизни, пусть и жизнь эта бессовестная, так уж и быть.

Усаживаемся на кровать и просто молчим.

Хорошо, что все это закончилось. Хорошо, что не произошло ничего действительно ужасного.

Наверное, если бы кто-то попытался обидеть близкого мне человека, мне бы тоже было сложно сдерживать свою злость.

Особенно от понимания, что еще каких-то пару минут, и случилось бы что-то ужасное.

Немного успокоившись и поразмыслив, понимаю, что то, что сделал Азамат - нехорошо, но то, что хотел сделать Виталик - еще хуже...

Бог с ним!

Главное, что живой, а там уж пусть получает по заслугам перед законом.

У меня как будто окончательно спала пелена с глаз. Виталик и правда все это заслужил...

Не знаю почему, но появляется желание сказать Азамату обо всем именно сейчас.

В совершенно неромантичной обстановке, в комнате, которая пропахла запахом перегара из-за Виталика, после всех этих нервов…

Хочется как будто стереть все, что сегодня произошло, смыть этот след чем-то чистым, заставив нас обоих повернуться и посмотреть в другую сторону.

Отмыться от всей этой грязи хочется.

- Азамат… - начинаю я, садясь удобнее, чтобы смотреть в его глаза.

- Ш-ш-ш - рука принимается гладить меня по волосам. - Пожалуйста, давай больше не будем это обсуждать.

- Нет. Мне срочно кое-что сказать надо…

Слезы почему-то тут же набегают на глаза.

Как босс говорил в первый рабочий день? Что он там не любит? Слезливых признаний в любви?

Ну, получите, распишитесь, сейчас будет именно такой признание.

- Анют, ты чего? - Азамат тут же меняется в лице. - Ну прости, девочка, прекрати плакать. Пойми, мне крышу снесло, когда я тебя такую увидел…

Паникует. Как и всегда, когда я реветь начинаю.

Вот вроде сидит передо мной огромный мужик, который ноги другим ломает, а от слез сразу теряется.

Вот же дурочка.

Надо было раньше слезу пускать. Авось и обошлись бы мирными методами.

- Да я не из-за этого - дрожащим голосом отвечаю я, громко всхлипнув. - Штрафуй меня давай, в любви тебе признаваться буду.

Глава 26

Странно.

Я всегда была из тех людей, которые, даже зная что- то наверняка, всегда добавляют к своему утверждению «кажется».

Иногда, это доходит до абсурда.

«Кажется, мне не нравится это платье».

«Кажется, я не хочу идти в парк».

«Кажется, я скучаю».

Кажется, кажется, кажется….

Всегда, но не сегодня. Не сейчас. Сейчас я просто сказала три слова - « я тебя люблю».

Впервые в жизни так уверенно сказала, что даже самой страшно стало.

Только вот…

Кажется, я всё-таки поторопилась, сказав это вслух, потому что в ответ сейчас слышу только лишь тишину.

Азамат молчит и просто в упор смотрит на меня своими огромными, черными глазами.

Не знаю, сколько времени прошло.

Секунда, две, три…

Такое чувство, что целая вечность.

Внезапно я понимаю, что он сам говорил мне только про влюбленность.

А влюбленность - это ведь совсем другое…

Как бы ни были похожи эти чувства, отличаются они гораздо сильнее.

Влюбленность - это что-то легкое, почти воздушное, когда бабочки своими крылышками