Уральская копилка - Владимир Павлович Бирюков

одной из страниц помещена и фотография А. П. Засыпкина 1928 года. А следом, на другой странице, другая фотография 1928 года: «Кружок рабкоров 1-й хромолитографии. В центре, за столом, печатник А. П. Засыпкин».

Да, Александр Павлович в первые же советские годы стал принимать участие в стенной печати, а потом рабкорить не только в местных, но и в центральных газетах.

Между прочим, в июне 1930 года он добился издания в типографии небольшой газеты своего коллектива «За промфинплан. Газета рабочих хромолитографии» — первой многотиражной газеты свердловских полиграфистов.

А. П. Засыпкин с женой и племянницей.

Как рабкору, доводилось ему встречаться с многими интересными людьми. В январе 1928 года в Свердловск приехал Владимир Владимирович Маяковский. В редакции «Уральского рабочего» была проведена встреча поэта с журналистами и рабкорами города. Присутствовал на ней и Александр Павлович.

Зал был переполнен до отказа. Нечего говорить, что Маяковский произвел неизгладимое впечатление.

Во время перекура разговор зашел о рабкорах. Один из работников редакции «Уральского рабочего» показал стоявшего невдалеке Засыпкина:

— Вот один из активнейших рабкоров наших.

— Который, который?..

Засыпкин, услыхав, что называют его фамилию, насторожился.

— Ну-ка, ну-ка, товарищ Засыпкин! — позвал поэт нашего рабкора.

Тот не так уж смело двинулся, подошел к Маяковскому. Владимир Владимирович подал руку и стал расспрашивать его, давно ли работает в полиграфии, как вообще работает, в частности по стенной печати.

— Стараюсь выпускать стенгазету два раза в месяц. Не скрою, работаю пока один, как-то не удалось сколотить актива…

— Что один работаете, это, конечно, плохо: нельзя вести одиночкой такое дело, надо обязательно обзавестись активом. А что выпускаете газету регулярно — это, разумеется, хорошо, тут вы — молодец…

В конце беседы сказал:

— Вот что: давайте поработайте, а потом напишите мне, как пойдут дела, особенно, какие будут затруднения, — чем могу, помогу…

Спустя некоторое время Александр Павлович написал поэту о работе своей стенгазеты и вскоре же получил ответ. Было потом еще несколько писем с той и другой стороны. К сожалению, Засыпкин не сумел сберечь письма, и они исчезли бесследно.

В начале 1930-х годов Засыпкина пригласили на работу в редакцию областной крестьянской газеты, там он встретился с П. П. Бажовым, который в то время заведовал отделом писем.

Павел Петрович и Александр Павлович очень полюбили друг друга. Засыпкин потом вспоминал:

«Павел Петрович по характеру был человеком неугомонно трудолюбивым и строго требовательным к себе, к людям же особенно внимательным. Своими добродушно смотрящими глазами, всегда приветливой улыбкой и расположением к собеседнику он привлекал к себе любого человека, какого бы возраста он ни был, и за это пользовался большим уважением. После трудового дня мы с Павлом Петровичем нередко останавливались на городской плотине. Облокотившись на перила ажурной изгороди, писатель молча смотрел на водную гладь и о чем-то мечтал. Потом спохватится и заторопится домой».

В январе 1949 года, когда Павлу Петровичу исполнилось семьдесят лет, Засыпкин и его сослуживец, ветеран уральской комсомолии Ефим Филистеев, пришли в бажовский домик передать свое почтение и поздравления. Бажов с радушием принял их, стал знакомить с многочисленными подарками, полученными в день юбилея.

Потом не без волнения открыл ящик письменного стола я торжественно извлек оттуда большую пачку писем: «Вот моя радость, моя гордость». Это были письма от ребят, городских и сельских.

Меньше чем через два года Павла Петровича не стало. Засыпкин пережил его на шестнадцать с небольшим лет — он умер в ночь на 21 марта 1967 года.

При своей жизни Александр Павлович частенько навещал меня в архиве и много рассказывал о том, что ему пришлось повидать и пережить. Я не раз советовал ему писать свои воспоминания. К сожалению, сделать это он не успел.

РАТОБОРЕЦ РОДНОГО СЛОВА

Как-то в одной шадринской школе «пололи» свою библиотеку: все дореволюционное и книги двадцатых-тридцатых годов списывались и направлялись в утиль. На всякий случай мне сообщили об этом. Среди списанного были книги дореволюционных литературоведов, а из советских изданий мне приглянулась книга А. Югова «К. А. Тимирязев. Жизнь и деятельность». Издания 1936 года. Взял я ее, во-первых, потому, что собираю литературу об этом великом ученом, а во-вторых, заинтересовала фамилия автора: в селе Галкине Шадринского округа чуть не половина жителей Юговы.

Потом все чаще и чаще приходилось читать в центральных изданиях статьи А. Югова по вопросам языка, да и об авторе писали, как об языковеде. И я уже успел полюбить его за горячие статьи в защиту родного слова. В первомайском номере 1961 года курганская областная газета «Советское Зауралье» поместила за подписью Алексея Югова статью «Родному краю. Письмо землякам». Здесь такие строки:

«Тобол — река моего отрочества. Курган, Куртамыш и слобода Каминская… — родные, незабвенные места. В Кургане протекли мои школьные годы. Со мной, на соседней парте, учился Петр Горизонтов — ныне профессор Горизонтов, известный ученый, патофизиолог…

Юные земляки мои! Когда вы доживете до моих лет (а мне через год стукнет 60!), вы на своем опыте узнаете, с какой явственностью встают на закате дней воспоминания детства, отрочества и юности и какой отрадой наполняют они душу! Но не только поэтому дороги Тобол и люди Тобола, нет! Пусть никто не сочтет это пристрастием к родному краю, если я с глубокой убежденностью скажу: Тобол протекает не только по земле, но и в истории Отечества нашего! Достаточно назвать хотя бы несколько знаменательных событий.

Ермак со своей дружиной плыл по Тоболу. Это — из древней истории. А из новейшей: именно Тобол стал тем непреодолимым рубежом, на котором о грудь Красной Армии разбились в своем последнем отчаянном натиске белогвардейские армии Колчака…

Перед необъятностью и величием народных деяний «как-то даже неловко говорить о своих трудах. Но уж если это необходимо, то прежде всего должен сказать, что я стремился в этих трудах руководствоваться словами Ивана Петровича Павлова: «Что ни делаю, постоянно думаю, что служу этим, сколько позволяют мне мои силы, прежде всего моему дорогому Отечеству…»

С этого времени курганская газета стала писать о своем земляке и печатать его статьи.

Таким-то образом номер «Советского Зауралья» с письмом писателя-земляка положил начало созданию его личного фонда в моем собрании, находившемся еще в Шадринске. Мне захотелось познакомиться с самим писателем и с его трудами, особенно с книгой «Судьбы родного слова», изданной к 60-летию автора.

В декабре 1962 года, будучи в Москве, я лично познакомился с Алексеем Кузьмичом. Встретил он меня душевно. Потом были еще две встречи, последняя — 13 июня 1969 года. К этому времени его личный фонд, хранящийся в УралЦГАЛИ,