Крайнее время - Александр Иванович Кондрашов

уже немолодого, в роли грозного князя-шалуна в чеховской «Анне на шее». Он был как будто артефактом беззаботного конца ХIХ века и тревожного начала ХХ. Жеманно грассирующим, декадентствующим, но очень живым и, на удивление, мужественным. Подлинным. И вот сериал «Вертинский», который уже есть в Сети, – его энергично анонсирует и показывает Первый канал, хвалит «Эхо Москвы»[9]…

Он напоминает два недавних проекта и один давний анекдот. Сериал про Петра Лещенко, где знаменитого артиста играл и пел (!) за него Константин Хабенский, комедии про аферы во время Гражданской войны Ибрагима Бендера и его сына, героя Ильфа и Петрова, а также одесский анекдот про Рабиновича, который напел Карузо.

Ну нельзя, как бы современный актёр хорош ни был, спеть так, как пели Лещенко, Вертинский или Шаляпин. НЕВОЗМОЖНО! Всегда это будет бледная пошловатая копия, которая новых поклонников к герою не привлечёт, а старых оттолкнёт.

Вертинского в сериале сыграл Алексей Филимонов, очень хороший актёр, лицом действительно немного похожий на Александра Николаевича, но – совершенно другой породы, стати. Вертинский был высок, строен, и в фигуре его, и в голосе было что-то барское, аристократичное, что безусловно влекло к нему. В своих чрезвычайно интересных и глубоких воспоминаниях Вертинский писал: «Актёр – это аккорд. И если хоть одна нота в этом аккорде не звучит – аккорда нет и не может быть. Стало быть, нет и актёра. Если бы у Шаляпина, например, был толстый живот и короткие ноги, он никогда не достиг бы той вершины славы, которая у него была». В сериале Вертинский какой-то случайный, его все почему-то любят, ему всё почему-то легко удаётся, из всех передряг он почему-то легко выпутывается.

Сценарий писали Авдотья Смирнова (она же и режиссёр фильма), Анна Пармас и Джон Шемякин. Главный источник для его создания – упомянутые воспоминания Вертинского. Их я перечитал, так как сериал вверг меня в глубокое недоумение. Конечно, при создании биографического фильма не избежать каких-то прегрешений против правды, но когда одни прегрешения, а правды – нет?

Зачем выдумывать то, чего не было и быть не могло? И почему столько удивительно интересного, подлинного из того, что было в жизни Вертинского, оставлено без внимания или изуродовано?

Например, в сериале Вертинский абсолютно случайно попадает в санитарный поезд и едет на войну. Неправда, это был осознанный, волевой шаг, помогший «брату Пьеро» преодолеть кокаиновую зависимость, а главное, то страшное время на войне, те тридцать пять тысяч перевязок тяжёлых раненых, что на счету Вертинского, очень важны для становления личности «бродяги и артиста».

В юности Александр был в одной компании с Бурлюком, Маяковским, Северяниным и другими футуристами, в сериале же его друзья – художник Осьмёркин (который в воспоминаниях не упоминается вообще), актёр Мозжухин и вымышленный поэт Агеев, крайне неприятный тип, каких очень хорошо умеет играть Сергей Уманов. Выдуман он для контраста, чтобы показать, как в сравнении с эмигрантами кошмарно жили советские поэты, и заодно – как удивительно наивен и бестактен был Вертинский. В 30-е годы он вдруг звонит Агееву в коммунальную квартиру и приглашает его скорей приехать к нему в гости в Сан-Франциско, не понимая, что это абсолютно невозможно. Кстати, разве тогда телефонная связь между США и СССР была? Ау, сценаристы, фальсификаторы историй! Агеев придуман ими для выполнения важной пропагандистской миссии, чтобы в конце фильма открылась Вертинскому страшная правда, в какую жуткую страну он вернулся, и гордый патриот встал перед Агеевым на колени.

Сфальсифицированы также романы артиста со звёздами синематографа Верой Холодной (Паулина Андреева в этом образе протеста не вызвала) и Марлен Дитрих (а вот грим с нарисованными бровями на лбу Виктории Исаковой очень мешал). С точки зрения сценаристов, по жизни безвольного гения вели энергичные женщины – явный феминистский перегиб. Впрочем, для пущей смотрибельности несчастного артиста поженили бы даже на его аккомпаниаторе. А зачем такой капризной и глупой истеричкой представили его настоящую жену Лидию?

Популярность Вертинского была необыкновенна. С ним хотели познакомиться очень разные люди: знаменитые артисты, магнаты, представители королевских и царских фамилий. И, может быть, потому что Вертинский не стремился «монетизировать» эти знакомства, некоторые из них превращались в дружбу. Во время Гражданской войны он познакомился с генералом Слащовым, которого Булгаков прославил в своей пьесе «Бег» в образе Хлудова. Генерал, как и многие белые офицеры, очень любил песню, посвящённую погибшим в 17-м юнкерам, «Я не знаю, зачем и кому это нужно…». Казалось бы, для биографического сериала описанные в воспоминаниях встречи со Слащовым в Крыму и Константинополе – лакомый подарок. Но, о боже, в сериале Слащов превратился в женщину, начальницу контрразведки, которую сыграла Анна Михалкова. Если допускается то, что у белых была своя Розалия Землячка, то тогда… позволено всё.

Эта мадам отправляет Вертинского в эмиграцию, впоследствии она превращается в советского агента, потом в работника посольства в Китае, который отправляет героя в СССР. Наглая фальсификация истории жизни Вертинского. Не порочьте его фамилию, назовите героя, например, Смиртинским и придумывайте всё что хотите.

Поверг в изумление большой кусок сериала, связанный с Германией. На самом деле Вертинский жил и работал там недолго в 20-х (после Константинополя, Бессарабии и Польши). Потом приезжал на гастроли и записывать пластинки, но как только к власти пришли нацисты, Александр Николаевич сразу уехал в Париж и больше в Берлине не появлялся. Сценаристы же поселили его здесь надолго, придумали кабаре, которым Вертинский якобы владел на пару с Марлен Дитрих (на самом деле она уехала задолго до прихода нацистов). И в этом кабаре они регулярно встречаются с нацистскими бонзами и советскими дипломатами. В сериале, разумеется, мерзавцы и те и другие, но наш дипломат особенно двуличен и подл – так что очень странным выглядит настойчивое стремление Вертинского в советскую Россию.

В сериале из Германии он уехал из-за своего аккомпаниатора, который по воле сценаристов оказался гомосексуалистом. Он посещал какой-то берлинский гей-клуб и там то ли сменил пол, то ли просто полюбил переодеваться в женщину, и гомофобы-нацисты с ним расправились. На близкие темы фильмы снимали Висконти, Фассбиндер и другие, но в сериале получилось как-то нелепо – нечто не имеющее отношения не только к Вертинскому, но и к Смиртинскому, в которого превратили Александра Николаевича.

Из советского периода поразил эпизод, в котором сопровождающий Вертинского на гастролях в Дагестане чиновник в автомобиле при шофёре-кавказце позволил себе оскорбительную (не буду цитировать) ксенофобскую тираду относительно народов Кавказа. Не верю, что чиновник такое мог себе позволить, тем более публично, – он бы долго там