Отказ от стыда. Как мы можем отвергнуть культуру самобичевания и вернуть себе силу - Devon Price, PhD

того, как люди могут развить в себе устойчивость к стыду. Устойчивость к стыду помогает человеку создать ментальную дистанцию между своей самооценкой и тем, что общество считает уродливым или постыдным в том, кто он есть или как он себя ведет.

Исследования показывают, что люди с высоким уровнем устойчивости к стыду все равно иногда сталкиваются с триггерными сообщениями и испытывают стыд, но при этом они испытывают гораздо меньший дистресс. В своей работе Браун обнаружила, что два важнейших способа формирования устойчивости к стыду предполагают открытость: во-первых, делиться чувствами и переживаниями, которые могут осуждать другие, о чем мы уже говорили, и, во-вторых, говорить о стыде - признавать сам опыт стыда. [21].

Стыд часто выступает в роли того, что психологи называют метаэмоцией - чувства, которое мы испытываем по отношению к другим нашим чувствам. [22] Если я злюсь на друга, но считаю, что испытывать гнев "неправильно" или "жестоко", стыд может захлестнуть меня, затрудняя даже осознание своего основного настроения. Когда мы называем свой стыд тем, чем он является, у нас появляется возможность приподнять крышку, которую он надел на наши первичные эмоции, и увидеть, что на самом деле скрывалось под ней.

Как это может выглядеть при сопротивлении системному стыду? Это может включать в себя открытость в отношении невозможных стандартов, к которым мы себя приучаем, и называние некоторых мелких форм поведения и базовых человеческих потребностей, за которые мы все еще испытываем стыд. Возьмем пример пандемии Covid-19 - системной проблемы, в которой неоднократно обвиняли отдельных людей. Хотя всплески заболеваемости Covid-19 почти всегда были связаны с изменениями в государственной политике, такими как возвращение к питанию в закрытых помещениях, возобновление работы школ или ослабление требований к маскам, правительственные чиновники постоянно утверждали, что число заболевших растет потому, что отдельные люди не смогли "поступить правильно", недостаточно маскируясь или социально дистанцируясь. [23].

Временами мне было очень трудно следовать строгим протоколам блокировки Covid-19. В 2020 году я застрял в крошечной квартирке со своим партнером-натуралом, как никогда остро ощущая пропасть между моей идентичностью гея и его стремительно уменьшающимся романтическим интересом ко мне. Каждый раз, когда я протягивал руку для объятий или нежного прикосновения, а он отстранялся от меня, это сокрушало мой дух. Шли месяцы, а затем и годы, и все, о чем я мог думать, - это выбраться из дома и оказаться рядом с людьми, которые действительно могли бы захотеть меня и увидеть во мне того, кем я являюсь. Но даже озвучить свою базовую человеческую потребность в физическом контакте в то время казалось морально неприемлемым. Большинство моих друзей очень добросовестно относились к Ковиду и очень серьезно воспринимали социальное дистанцирование. Любой, кто отступал от правил ношения маски или соблюдения карантина, быстро вычеркивался из списка общения, без лишних вопросов. В течение первого года я едва мог найти человека, готового провести со мной время на свежем воздухе, не говоря уже о более интимных отношениях. Больше года я каждую ночь ложилась спать, рыдая и фантазируя о том, как меня будут держать на руках.

Примерно в это время я начала проходить медицинскую дезинтеграцию. Я перестала принимать гормоны и нарушила режим, чтобы раз в шесть недель посещать сеансы лазерной эпиляции в спа-салоне. Я периодически надевала платья и научилась делать макияж. Хотя мое тело снова стало более женственным, мой партнер продолжал отталкивать меня. Он по-прежнему не проявлял ко мне интереса, и я была одинока как никогда. Поэтому я бросила попытки завоевать его расположение и с головой окунулась в мир геев. Когда у меня был свободный дом, я выставляла себя обнаженной на порноплатформе Chaturbate, наслаждаясь тем, как случайные мужчины мастурбируют на меня. Я загрузил приложение для гей-знакомств Grindr и до поздней ночи переписывался со случайными мужчинами, некоторые из которых находились всего в нескольких метрах от меня в моем жилом комплексе. Несколько раз я устраивал анонимные свидания в гостиничных номерах и винных погребах случайных парней.

Мне было стыдно за свои действия. Хотя я знал, что безудержное распространение Covid во многом было вызвано системными сбоями, я чувствовал себя плохим человеком из-за того, что мне не хватало силы воли всегда изолироваться. Один мой коллега написал в Интернете, что если кто-то покидает дом ради ненужного общения, то на его совести должна быть смерть его бабушки! Тот факт, что я улизнула, чтобы заняться анонимным сексом, заставлял меня чувствовать себя соучастницей убийства. Мне также было глубоко стыдно за то, что я продолжала романтические отношения с мужчиной, которому я больше не нужна, и что я даже рискнула подвергнуться сильной гендерной дисфории, чтобы вернуть его. Я попала в жалкую ситуацию, думала я, а то, как я с ней справилась, было еще хуже.

Я начала оправляться от этого огромного стыда только тогда, когда наконец начала открывать другим людям, что я чувствую. Зимой 2020 года я сказал своему другу Рику, что отчаянно нуждаюсь в общении. Мы были в жизни друг друга более десяти лет, переживая всевозможные сложные периоды, и я была уверена, что он не избавится от меня. Мы находили относительно нерискованные способы общения: сидели на его крыльце или вместе ели сэндвичи в заброшенном "бизнес-центре" моего многоквартирного дома с открытыми окнами. После общения с Риком мне казалось глупым, что я боялась рассказать о своих страданиях. Конечно, я страдала! Он тоже страдал! Быть рядом с тем, кто заботился обо мне, было самым человечным, что я могла сделать.

После прививки я встретилась со своей подругой Мелани и призналась ей, что мои отношения разваливаются. Мы сели на ее кровать, и я небрежно заплакала, а Мелани обняла меня. В последующие месяцы она подбадривала меня, когда я уходила из отношений и начинала встречаться с квирами, которые действительно находили мое мужское тело желанным. Долгие годы я скрывал от нее, насколько ужасными стали мои отношения, возводя между нами дистанцию. Позволив ей снова узнать мой внутренний мир, я обогатил нашу связь. В последующие месяцы многие близкие дружеские отношения стали еще крепче.

Хотя я очень долго пытался скрыть свою боль, в конце концов я поступил так, как рекомендует работа Брауна. Я доверила свои потребности нужным людям и нашла способы удовлетворять эти потребности более здоровыми способами. Я открыла, что носила в себе стыд и стала неспособна найти утешение. А когда дело дошло до решения системных проблем, таких как трансфобия и Covid-19, я поняла, что совершенство невозможно. Мне пришлось пойти на определенный риск, чтобы жить достойной