Пролетая над самим собой - Евгений Модестович Табачников

Усевшись на указанные колени, закрыв глаза и, обоняя неприятный запашок изо рта дамы, я затих. Парень с астральным камнем кого-то в чем-то продолжал убеждать, зазвучала приглушенная музыка, похожая на индийскую. Стало тоскливо. Прошло немного времени. Неожиданно раздался повелительный голос «целителя»:

– Клава, присядь-ка на колени к доктору. Сохраняй энергию.

Дальнейшее произошло довольно быстро. От откровенного запаха пота, добавленного новой теткой, от тяжести зада стало невмоготу, и мне пришлось разрушить «бутерброд», так искусно созданный волшебником. Наступила пауза.

– Ты, парень, не гоношись, – сделал вывод Иванов, – вижу тебя насквозь. Духа в тебе нет. Постоять за себя не можешь. В коленках слаб. Да ничего. Через неделю почувствуешь себя лучше. Хворь отступит. Поезжай домой.

Надо сказать, не все характеристики, данные Ивановым, меня устроили. Особенно насчет «духа» и «постоять». Дорога в обратную сторону показалась еще короче, чем туда. Вскоре, однако, мне стало лучше, обострение прошло, наступила, как и случалось у меня и раньше, стойкая, трехмесячная ремиссия. Целительный тур к чародею навсегда остался в памяти. Спасибо, тебе, дорогая подруга – «дитенок милый»…

«Кино для всех»

Возвращаюсь к Пицунде, где, сидя на балконе, музыканту удавалось травить такие анекдоты, что соседи сверху и снизу вскоре перестали с нами здороваться. Этот год был особенным, море теплейшим, и к берегу прибило множество медуз. Володя и пианист Алик Майзингер, в то время муж нашей подруги со времен пионерского лагеря Жени Фрадкиной, придумали кидать друг в друга медуз до удачного ожога. Кто его получал, поднимал руку: «Сдаюсь на милость победителя». Вечерами в баре кинематографисты Эльдар Александрович Рязанов, его спутница очаровательная Ниночка Скуйбина и Инна Генс-Катанян «зажигали», исполняя песни вроде «Ах, мама, мама, мама, люблю цыгана Яна» со своими добавлениями, например: «Цыгане любят люто свободную валюту», создавая вечный праздник у Черного моря.

Павел Чухрай на международном фестивале «Дух огня» в Ханты-Мансийске. 2012

Друзья с детских лет режиссер Павел Чухрай и оператор Михаил Биц увлекались охотой на катранов – черноморских акул, уплывая в ластах и с ружьями для подводной охоты. Катраны, или, как их иногда называют, морские собаки, достигают 1,5–2 метров в длину. На берегу их ждали не только преданные жены – Мария Зверева, ставшая впоследствии известным кинодраматургом и обладателем номинации Европейской киноакадемии в категории «Лучший европейский сценарий», и Лена Фрумина, чудесный доктор, но и вся компания, жаждущая вкусно поесть. Собранные мидии готовили вечером на берегу, а потом, сидя и лежа на песке, горланя песни, попивая молодое абхазское вино, начинали веселье, провожая солнечный закат, а некоторые там же и встречали восход, расположившись и проведя ночь на лежаках у моря.

В 1980 году вышел на экраны фильм Чухрая «Люди в океане», где автором музыки стал наш общий друг композитор Марк Минков – создатель музыкального оформления наших капустников, автор песенных хитов «Деревянные лошадки», «Не отрекаются любя» и т. д. Одну из главных ролей, матроса Шахбазяна, в фильме сыграл душа нашей компании Сережа Цигаль, совсем даже не профессиональный актер, а по первому образованию биогеограф, уволившийся из ВНИРО (НИИ рыбного хозяйства и океанографии), затем ставший кулинаром и телеведущим. Сегодня он – известный художник-анималист. Затем Павел снял с оператором Михаилом Бицем одну из самых любимых мною картин – «Клетка для канареек», лирическую и трогательную, о «потерянном поколении восьмидесятых». Павел – талантливый режиссер, об этом свидетельствуют такие фильмы, как «Вор», «Водитель для Веры» и «Игроки», где он выступает и как автор сценариев. Он всегда старается привлечь к созданию картины друзей-единомышленников, и это являлось, на мой взгляд, еще одной важной чертой его творчества. Как и многие известные режиссеры – С. Эйзенштейн, С. Юткевич, С. Параджанов, Чухрай замечательно рисует, тонко, своеобразно. Его картины производят сильное впечатление, оставаясь в памяти. Так, например, его работа «Девушка с распущенными волосами» могла бы занять достойное место в экспозиции любого музея современного искусства и напоминает мне ранние, еще реалистические полотна лидера абстрактного экспрессионизма Пола Поллока. Павел, бесспорно, унаследовал от своего отца, Григория Наумовича Чухрая, классика советского кино, не только талант, но и принципиальное, взыскательное отношение к себе и к тому, чем он занимается и что он хочет честно донести до своего кинозрителя. В одном из выступлений Павел Чухрай охарактеризовал свое отношение к творчеству и к жизни: «Я даю какие-то интервью, и мне говорят: вы режиссер и поэтому рассказывайте про кино. Но меня в жизни волнуют десятки других вещей! И если б они меня не волновали, я бы и кино не мог делать. Мне интереснее говорить не про кино, а про то, что происходит в политике, в мире, в стране… Я этим живу. А кино – способ выразить то, что тебя волнует».

Евгений Баранкин и его семья. Музыкальная история

Интересно, примут ли в Книге рекордов Гиннеса претендентов на номинацию «Музыкальная династия, компактно проживающая среди себе подобных без малого пятьдесят лет»? Обратите внимание в дальнейшем повествовании на слово «музыка», без которого невозможно описать жизнь этой семьи. Основателями уникального клана стали композитор Михаил Зив и музыковед Софья Зив, поселившиеся в 1956 году в кооперативном доме в Газетном переулке, в «Доме ста роялей – Огарева, 13», как теперь его называют в книге, посвященной удивительным и талантливым людям, жившим недалеко от кремлевских стен в доме композиторов.

Евгений Баранкин и Ирина Шток. Красная Пахра. 1970-е

Михаил Зив – яркий композитор, написавший музыку более чем к тридцати мультипликационным и художественным фильмам. В том числе, работая вместе с кинорежиссером Григорием Чухраем, он создал великолепную музыку к таким известным фильмам, как «Баллада о солдате», «Чистое небо». Среди его работ в мультипликационном кино – «Крокодил Гена», «Лягушонок ищет папу», «Незнайка в Солнечном городе». Продолжателем семейных традиций стала дочь, Наталья Зив, – моя подруга со времен пионерского лагеря «Руза», а в дальнейшем одна из самых обаятельных и красивых девушек нашей компании, пришедшая в «Мерзляковку», школу при консерватории – Мерзляковское училище. Она после окончания консерватории стала преподавать историю музыки, чем и занимается до сих пор, став для студентов любимым педагогом.

Наверное, нет ничего удивительного, что за ней стал ухаживать мой друг Евгений, скрипач и музыковед, окончивший два факультета Гнесинского училища. Мама Евгения Баранкина являлась известной скрипачкой,