Игра на вылет - Darina West

что Андерсон был прав — "Блэкстоун Иглз" изменили тактику. Сейчас они действовали куда более агрессивно и плотно. Их нападающий уже маячил в ожидании паса, но пока мяч был у нас, и Хантер, лавируя, убегал от противников. В тот момент, когда казалось, что его всё-таки прижмут, Бруклин вовремя подстраховал его, дав небольшую передышку — и вот он, бросок.

Я резко обогнул защитника, прыжок — и мяч оказался в моих руках. Мгновенный разворот, обход ещё одного игрока, резкое ускорение. Я почувствовал удар в плечо от соперника под номером двенадцать, но, не сбавляя темпа, прорвался к заветной линии. Гол.

Трибуны взорвались таким рёвом, что уши заложило. Но мне было всё равно. Азарт переполнял не от криков болельщиков, а от самой игры, от её бешеного ритма, от напряжения в мышцах и крови, стучащей в висках. Я обожал сам процесс, и поддержка со стороны зрителя всегда была бонусом. Но в этот раз я знал — одни глаза будут наблюдать за мной. И какого-то чёрта, но я готов был поклясться, что как будто чувствовал её взгляд на себе. Хотелось развернуться, найти её в этой толпе и спросить: "Ну что? Впечатлило?"

Но времени на это не было.

Через два забитых гола стало понятно: противник делает ставку на атаку нашей защиты. Их номер восемь всё сильнее давил на Андерсона. И, хотя Джейден держался, было видно — каждый пас даётся ему всё труднее. Бруклину и Алексу тоже доставалось — они буквально прокладывали дорогу для Хантера, выбивая соперников плечами.

И вот с пятого гола началась какая-то херня.

Когда я был открыт, Хантер сначала делал движение корпусом в мою сторону, но затем резко отвернулся и кинул пас Итану — в самую неудобную позицию. Итан едва словил, старался обойти защитников. Я понял, что ему не выйти из этой гонки, поэтому уже бежал к нему навстречу, показывая жестом: "Кидай". Он не подвёл. Понимал меня с полуслова всегда.

Прыжок. Мяч был моим. Я перехватил его на лету, обошёл защитников и забил.

Такие пасы повторялись. Не часто, но пару раз мы упускали мяч, и противник уже забивал гол нам. Хантер, будто намеренно, в моменты, когда я был открыт и идеально располагался для приёма, отправлял мяч Итану. И наоборот — когда я был зажат, он кидал пас в мою сторону, вынуждая меня вырываться в безумных условиях.

После второго пропущенного гола ко мне подбежал Итан, хрипя от злости.

— Что, блять, происходит?! — выдохнул он тяжело. — Я думал, он даст пас тебе, а не в последний момент кинет мне! Я чуть его словил!

Я кивнул, чувствуя, как злость начинает захлёстывать, как адреналин стучит в висках, и понял — впервые за всё время мне хотелось не просто столкнуться с противником, а вмазать своему же игроку. Это было хуёво. Очень хуёво.

— Я сейчас разберусь, — коротко бросил я.

— Сука, ты сейчас на взводе, Джейкоб! — попытался урезонить меня Итан. — Давай оставим это для Миллера. Он ему вставит мозги!

Но я не стал его слушать. Я прошёл через поле, проходя мимо Бруклина, хлопнул его по плечу, показывая, что я становлюсь к ним, и получил утвердительный кивок. Когда подошёл ближе к Хантеру, встал рядом, как будто это была обычная смена позиции.

— Твоё место в другой части поля, Паркер, — бросил он сквозь зубы, даже не взглянув на меня.

— Какого хрена происходит, Уильямс? — процедил я, сдерживая ярость, которая клокотала внутри. — Блять, сейчас идёт игра, а ты устроил бабский цирк!

— Заткнись, Паркер, — рыкнул он зло, так, что я понял: ни один я сейчас на взводе.

— Ты намеренно игнорируешь пас, — процедил я.

Теперь за Андерсоном на линии стояли Бруклин и Алекс. Я словил взгляд Джейдена и быстро показал жестом, что вступаю в эту сцепку вместе с ними, как он и хотел. Я, Бруклин и Хантер. Он едва заметно кивнул.

— Играем в сцепке, Хантер, — продолжил я сдавленным голосом, чувствуя, как злость давит под кожей. — И теперь ты, блять, возле меня. Только попробуй снова устроить какую-то хуйню — и после игры, видит бог, тебя уже никто не убережёт.

Хантер молчал. Ни слова и ни намёка на протест. Когда прозвучал свисток — игра началась.

Андерсон сдерживал натиск противника, быстро передал мяч Бруклину, тот, продвигаясь вперёд, едва успел отдать пас Алексу. Алекс, подстраховав, бросил мяч мне — и вот мы с Хантером снова шли вперёд, передавая мяч друг другу, обходя одного противника за другим. Бросок — и гол.

До окончания первого тайма оставались считанные минуты, и пока мы лидировали. Но я знал, что впереди нас ждёт ещё многое.

Когда раздался сигнал, мы все направились в нашу сторону поля, где по лицу Миллера я уже безошибочно понял — сейчас будет разнос. Но, если честно, в тот момент меня волновало совсем другое. Хантер забылся и чуть не подставил всю команду. Я понимал, что причиной этого сраного настроения был я сам. И всё, что сейчас происходило на поле, по факту развязал именно я.

Думал ли я, что Хантер просто спокойно уйдёт в сторону, проглотит всё и забудет? Нет, блять. Я понимал, что Уилсон не из тех, кто молчит, когда его цепляют за живое. Но, как обычно, самонадеянный мудак внутри меня был уверен: я сумею быстро закончить их с Ники отношения и спокойно взять своё. Именно поэтому я перестал скрывать своё реальное отношение к ней.

Идя рядом с ним, стараясь сдержать в себе всю злость, которая закипала в груди, я глухо произнёс:

— Если ты продолжишь делать эту херню, я сделаю всё, чтобы в следующей игре ты не вышел на поле.

Хантер хмыкнул, зло бросил:

— И это говоришь мне ты?

Он остановился, обернувшись резко, его глаза горели откровенным презрением.

— Блять, Паркер-моралист Даже не смешно.

Я понял, что лучше начать этот разговор сейчас.

— По поводу Ники...

— Да, Паркер, — оборвал он меня на полуслове, — по поводу моей девушки Ники, к которой ты, сука, клеишься, и которой твоё внимание уже заебало так же, как и мне.

Я застыл. Мгновение я просто не понимал, что он сейчас несёт.

— Что? — сбросил я, непонимающе уставившись на Уильямса.

— То, что, блять, слышал, — зло выдохнул он. — Она не для тебя, понял? Чем быстрее ты