Чудовищная алхимия. Том 5 - Борис Фёдорович Тролль

— Ну… — задумался блондин.

С одной стороны, покупать что-то у подозрительных синих енотов было странным решением, как ни посмотри. С другой, раз уж тут появилась лавка, значит, у неё имелось разрешение от магистрата. Просто так никто бы не позволил здесь торговать.

Немного посомневавшись, мужчина полез в кошелёк, достал монету и передал её мохнатому. Тот тут же вручил корзиночку в протянутые ручки маленькой девочки, которая не стала тянуть и откусила край корзиночки.

— М-м-м-а-а-а, — странно протянула малышка, с набитым ртом, чем испугала отца.

— Что случилось⁈ — опустился он на колени и нервно схватил дочку за плечи.

— Это т-а-а-а-а-к вкусно! Пап! — воскликнула та.

— Да? — удивлённо выдохнул мужчина и повернулся к мохнатому. — Дай мне тоже одну с черными катушками.

Достав из кошелька монету, он вручил её странному торговцу, а следом получил корзиночку. Посмотрев на подозрительные вкрапления тёмного цвета, блондин тихо пробормотал:

— Надеюсь, это не дерьмо, — и откусил.

Во рту образовалась холодная сладость, которую оттеняло сдобное тесто, а катушками оказался обыкновенный изюм. Через мгновение начинка стала таять. И это было настолько ново и вкусно, что он аж закатил глаза.

Отец с дочерью задержались у лавки с новым лакомством ещё на десять минут, попробовав все вкусы. От четырёх вариантов, даже от сушёной рыбы с грибами, они были в восторге. Но вот корзиночку с солёной селёдкой они забраковали, причём оба.

Тем не менее, это не омрачило им настроение, и довольные клиенты направились дальше по своим делам. Мохнатый негоциант же, всё это время разглядывавший мужчину внимательным взглядом, будто что-то решая для себя, наконец отрицательно покачал головой.

События у лавки привлекли и других любопытных. Следующими покупателями стали брюнет лет сорока с маленьким сыном, которые тоже направлялись гулять в сквер. Их история повторилась точь-в-точь: мужчина с отпрыском распробовали все виды корзиночек и принялись их нахваливать, за исключением начинки с селёдкой. А енот тем временем внимательно следил за брюнетом и в итоге кивнул, будто соглашаясь с какой-то своей мыслью.

Собравшись уходить, отец повернулся к продавцу, чтобы поблагодарить, но заметил, как зверь стрельнул глазами в сторону и едва уловимо качнул головой налево. Этот знак, пусть и от мохнатого торговца, был универсальным и означал лишь одно: «У меня для тебя, и только для тебя, есть кое-что особенное».

Заинтересовавшись, мужчина оставил сына подождать в стороне и направился к будке. Енот же переместился с жёрдочки на соседнюю, слева, и открыл ставни второго окошка, к которому и подошёл брюнет.

Буквально через секунду его глаза широко распахнулись, и он начал судорожно оглядываться в поисках свидетелей. Однако никого рядом не было, а проходящим вдалеке людям не было до него никакого дела. Да и вряд ли они что-то увидели бы, поскольку у дальней стены, где на полках лежало ЭТО, стояла темнота, и даже ему пришлось напрягать зрение, чтобы рассмотреть особенный «товар» в деталях.

Мужчина впился жадным взглядом в ровные ряды полок. Они были прибиты к стене в форме пирамиды. На нижней — самой длинной — в куче лежали мятые трусики, чулочки, ночнушки и даже ропакки — новомодные пояса для женской груди. Слева на гвоздях висело несколько листов с кривыми карандашными рисунками этих предметов гардероба и указанными ценами. Вот только на этот раз продавец-енот просил за каждый элемент одежды от одного до пяти золотых — если судить по изображённому кружку с извивающейся змеёй, больше смахивавшей на червяка.

— Это же ношеное? — ещё больше распаляясь, уточнил мужчина.

Енот горделиво кивнул, и обрадованный покупатель вернулся к изучению ассортимента.

На второй снизу полке дела обстояли так же, как и на первой, но, начиная со средней, появлялись отличия.

Во-первых, товар теперь был разложен поштучно, и над каждым предметом висел листок с рисунком, где была криво изображена условная фигурка девушки. Все нарисованные дамы имели свои особенности: у кого-то были выделены цветным карандашом волосы, кто-то был изображён со своим уникальным оружием и так далее. Не забыл енот и о физиологических особенностях — у тех девиц, которые отличались «весомыми достоинствами», эти самые «достоинства» были бережно и тщательно вырисованы.

Во-вторых, выросла цена. Стоимость одного предмета на средней полке варьировалась от двадцати до пятидесяти золотых.

Брюнет между тем перевёл взгляд ещё выше. Выкладка там не сильно отличалась от средней полки, но товара было намного меньше — всего три штуки. Да и цена подскочила до целых ста золотых.

— А это случайно не Эва из Клана Бритвоморды? — вдруг спросил он, указывая на рисунок девушки с синими волосами и громадной косой в руках.

В отличие от панов и графов, низшие аристократы считались в столице чем-то вроде знаменитостей. Они ходили в Выдохи, сражались с тварями и были невероятно сильны. Поэтому многие жители города, включая богачей и некоторых высших аристократов, с удовольствием следили за своими кумирами, их взлётами и падениями. Мужчины — за красивыми и смертоносными воительницами. Женщины — за клановыми красавцами.

А в честь некоторых особо популярных персон двинутые на всю голову последователи даже создавали статуэтки из камня и дерева, а также писали картины с их изображениями, которые расходились среди фанатов, словно горячие пирожки.

И Эва была одной из таких знаменитостей. Двадцатидвухлетняя дочь главы клана и прелестница, разившая врагов своей огромной косой. В общем, ситуация чем-то напоминала ту, что была в Перекрёстке, где простые горожане фанатели от сильных искателей. Правда, здесь всё было гораздо масштабнее.

К слову, культ Всемогущей Бойни в Солинграде называл это кумиропоклонством и сильно не одобрял, из-за чего сами кланы не могли на этом официально зарабатывать, но и боролись с такими вещами спустя рукава.

Тем временем енот ненадолго задумался — всё же девушки на белье свои имена не писали, за редким исключением, — а затем, припоминая подробности, утвердительно кивнул.

— О-хо-хо, — странно рассмеялся брюнет, не сводя вожделеющего взгляда с прозрачной ночнушки за сотню золотых.

Постояв ещё немного перед этой реликвией, мужчина взял себя в руки и поднял взгляд на последнюю полку. Здесь товар был всего один — чьи-то розовые трусики с вышитой на них довольно милой лесной кошечкой с острыми коготками. В то время как на сопровождающем листке была изображена рыжая девица с длинными волосами и огромными арбузами.

— Сколько⁈ — воскликнул брюнет, увидев цену, которая оказалась очень странно написана: «сто + сто + сто + сто». —