Как общаться с ребенком. Книга о том, как строить отношения с детьми и растить их счастливыми и успешными - Smart Reading

Ознакомительный фрагментза пазуху, прячась за ногу родителя или пускаясь в рев, если к нему настойчиво тянутся неродные руки.

Дело в том, что, как только малыш научился ползать, ему нужно следовать только за своим взрослым. Если он будет ползать за каждым, станет опасно: чужой человек, не замечающий преследующего его ребенка, может привести дитя к обрыву. Поэтому дети начинают отличать маму и папу от других людей за несколько десятков метров.

К переломному моменту у ребенка складывается круг привязанностей – люди и животные, которые регулярно о нем заботятся: живут с ним или часто приходят – мама, папа, бабушка, дедушка, старшие дети, няня, кошка или собака.

Чтобы стать близким ребенку человеком после года, надо «попроситься» в круг: не приближаясь, отзеркалить его выражение лица, улыбнуться, показать игрушку, помахать рукой, обменяться парой слов с матерью. Когда взгляд ребенка остановится на вас, посмотреть ему в глаза, что-то ласково сказать, подмигнуть. Если улыбнется, протянуть руки и брать, когда протянет ручки в ответ (но будьте готовы к тому, что он тут же захочет обратно к матери).

Принуждение к контакту с чужим взрослым для ребенка – нарушение программы безопасности. Если незнакомец вместо описанного выше ритуала завоевания доверия громко отругает ребенка за то, что он «не здоровается», настырно заглянет в лицо, не стоит удивляться, что малыш отвернется или заплачет. То же самое произойдет, если родитель насильно вытолкнет его в центр внимания, требуя общаться с гостями или встреченными в лифте соседями. С возрастом напряжение при встрече с незнакомцами ослабеет, но разделение на своих и чужих останется одним из базовых на всю жизнь.

Разделение на своих и чужих связано с еще одним свойством привязанности – ее избирательностью.

Поскольку в домах ребенка о детях заботятся постоянно меняющиеся люди, у них ни к кому глубокой привязанности нет. Она может стать размытой, подобно описываемой в антиутопии Лоисы Лоури «Дающий» (по ней снят фильм «Посвященный»), где в «идеальном» мире без чувств «неподходящего» человека заменяют другим.

Если же нам предложат поменять нашего ребенка на образцового и более красивого, мы не согласимся – нам нужен наш, уникальный. Избирательность привязанности обрекает нас на тревогу за близких и боль при расставании и утрате, заставляет за них бороться, рисковать и дает невероятное ощущение счастья в минуты встреч. Она делает нас одновременно уязвимыми и сильными – словом, людьми.

От года до трех

Поведение следования

Если первый год в жизни малыша был благополучным, он начинает исследовать мир. Одновременно ему нужно удерживать в поле зрения своего быстродвижущегося взрослого (поэтому в некоторых диалектах русского языка возраст с года до трех называют «юбочным» – ребенок пару лет проводит у маминой юбки). Так начинает работать программа следования, согласно которой, если родителя нет рядом, «оставайся на месте и громко кричи».

Если малыш, заглядевшись на что-то интересное, отстал от мамы на несколько метров на улице в незнакомом месте, он встает как вкопанный и готов зареветь. Если мама вернется за ним, все будет хорошо, если поторопит: «Давай скорей, опаздываем, врач уйдет!» – тревога ребенка усилится, он может сесть и заплакать. Не из вредности и непослушания, а следуя инстинкту.

Угроза мамы уйти без ребенка в этот момент ухудшит ситуацию: понадобится много времени, прежде чем он сможет за ней следовать. Если такое повторяется часто, ребенок будет постоянно виснуть на родителе, боясь отпустить. Ведь устойчивое поведение следования формируется только к трем годам, а не отстать от родителя в толпе ребенок может только к шести.

Поведение следования важно не только как передвижение в пространстве, но и как подражание (смотри и повторяй, пока не получится) и послушание. Ведь дети от природы послушны. На то, что ребенок может заупрямиться, всегда есть причины.

Готовность ребенка слушаться определяется не нотациями, поучениями, наказаниями и призами, а качеством привязанности. Чем надежнее связь с родителями, тем естественнее для него их слушаться, а незнакомых – нет, пока родители не одобрят. Программа гласит: «Своих слушайся, чужих – нет, пока свои не разрешат». Если не хотите, чтобы ребенок в более старшем возрасте попал под дурное влияние, будьте для него надежным источником защиты и заботы в любых обстоятельствах, чтобы он мог всегда на вас рассчитывать.

К трем годам привязанность начинает перекрывать расстояние: мы можем защищать и заботиться словами (например, объясняя, как налить молока в кружку), а не действием.

Потребность в контейнировании

Всего за два года происходит фантастический скачок в развитии: базовые навыки, определяющие качество жизни на 90 % (самостоятельный прием пищи, речь, одевание и др.), осваиваются ребенком с года до трех. Силы не сдаваться там, где взрослый давно бы уже махнул рукой, ребенок берет в психологической утробе – успокаивающих, утешающих отношениях, в которых можно укрыться от жизненных невзгод. Благодаря объятиям взрослого ребенок продолжает действовать или меньше боится. Способность быть для другого психологической утробой называют контейнированием. Контейнер вмещает или принимает чувства, с которыми человеку при сильном стрессе не справиться самому: боль, страх, обиду, разочарование.

Годовалый мальчик исследует комнату, пока мама готовит на кухне. В какой-то момент он попадает себе по пальцам захлопывающейся дверцей тумбы. Он громко плачет и идет к маме. Та берет его на руки, целует, ребенок утешается. Как только мама опускает его на пол, он идет к той же тумбе, чтобы выяснить, что это было. Он не собирается сдаваться.

Малыш того же возраста, который живет в доме ребенка и у которого отбирают машинку, не обращается к воспитательницам, не ищет помощи и не пытается вернуть игрушку – он просто страдает.

При столкновении с фрустрацией – препятствием в удовлетворении потребности – сначала включается план А – преодолеть, постараться, выложиться. Если барьер не дается, приходится приступать к Б – смириться с поражением, принять ситуацию и утешиться, то есть перейти от мобилизации к демобилизации – поплакать.

Если родитель вместо объятий требует держать себя в руках, травматический опыт «запечатывается», стресс остается в психике ребенка как невытащенная заноза. Малышу приходится блокировать чувства, заморозить их или притвориться мертвым – диссоциироваться. У детей, остающихся в этот период без помощи взрослых, нередко возникают сложности с обучением, преодолением трудностей и восстановлением после неудач.

Мальчикам чаще отказывают в контейнировании, чем девочкам. Они все детство слышат: «Не реви, как девчонка» и т. п. Большее число сердечно-сосудистых заболеваний у мужчин отчасти объясняется тем, что им сложнее перейти к принятию и печали. В культурах, где мужские слезы не считаются постыдными, нет такой разницы в продолжительности жизни между мужчинами и женщинами.

Перестараться с контейнированием невозможно: как только ребенок восстановится, он выскочит из психологической утробы и побежит дальше. Чтобы ребенок справлялся с жизнью, все детство его утешайте, обнимайте, принимайте его чувства.

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---