Дети дикого ангела - Тая Ларина

Постановлено больше съездов не проводить.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Море бескрайне, нету в нём ни души,

Плавает рыба-тоска у него в глуши,

Плавает рыба-тоска, рассекая мрак.

Кто эту рыбу выловит, тот дурак.

Бродит рыбак по берегу день и ночь,

Хочет поймать он рыбу и ей помочь.

Честный рыбак не бросит улов в беде –

Вытащит, рассмешит и вернёт воде.

Он не боится рыбьей тоски её,

Рыба-отвага здорово здесь клюёт.

Нынче не вышло – завтра продолжит он.

Тихо со дна поднимается рыба-сон.

КОСМОС

А вот теперь живи как хочешь.

Как можешь, так вот и живи.

Как остальные все, короче –

Без всяких сказок о любви.

Как в космосе, в своей свободе

Болтайся сгустком пустоты

И знай: во всем, что происходит

И виноват, и прав был ты.

Не вышло из тебя ни бога,

Ни человека. И сквозь мрак

Твой космос, вглядываясь строго,

Не разглядит тебя никак.

***

Они рожают детей и выходят в космос,

А ты домой возвращаешься после школы.

Недавно взяла и зачем-то обрезала косы,

Бросила фотокружок и секцию баскетбола –

Времени мало, жалко вот так тратить.

Жизнь впереди – радостная, большая.

Ты идёшь и вспоминаешь платье,

Которое на выпускной сама себе обещала.

Ты идёшь и отражаешься в лужах,

И фонари освещают твою дорогу.

Для настоящего счастья так мало нужно.

Но тебе пока ещё хочется очень много.

…Они возглавляют списки и комитеты,

Они запрещают к импорту кока-колу,

И ты почти тридцать лет наблюдая картину эту,

Всё никак не можешь вернуться домой из школы.

***

«Здравствуйте, Анна. Пишет Вам Мироздание.

К нам обращения сыплются отовсюду:

Просят советов, знаков и указаний,

Требуют помощи и ожидают чуда.

Просьбы приходят устные и в конверте,

Бланки и формуляры, обрывки писем,

Записи диктофонные (уж поверьте),

Эти бумажки жжёные (вот сдались им!).

Мы отвечаем всем. Это очень важно.

Женщинам в возрасте, юношам мускулистым.

Тут на неделе кораблик пришёл бумажный –

Мы приглашали стороннего специалиста.

Блеклые распечатки на оборотке,

Жалобы, петиции, обещания…

Но и у нас бывают недоработки.

Так, на последнем пятничном совещании

Выяснились внезапно такие факты,

Даже сказать неловко, так это странно…

Мы за работой не замечали как-то:

Вы нам ни разу не написали, Анна.

Всё ли у вас в порядке? Мы ждём ответа.

Может быть, что-то нужно? Пишите! Либо

Просто скажите вслух. Мы услышим это».

Анна кладёт письмо, говорит: «Спасибо».

***

Я – человек, стоящий за правым твоим плечом

В чёрном костюме с прорезями под крылья.

Я могу быть юристом, секретарём, врачом,

Я направляю твои самолёты и автомобили,

Я покупаю бабам твоим цветы,

Я выбираю туры и рестораны.

Работа моя заключается в том, чтобы ты

Никогда не подумал, что всё это как-то странно.

Чтобы ты был спокоен, ступая на гладь воды,

Чтобы сами собой открывались внезапно двери.

Короче, работа моя заключается в том, чтобы ты

Никогда-никогда ни за что бы в меня не поверил.

***

И увезти ребёнка жить туда,

Где яблоки стучат по старой крыше,

Где колется холодная вода,

Когда в неё заходишь. Пусть подышит.

Хоть он подышит воздухом живым,

Без привкуса бетона и бензина.

Родить ребёнка, положить в корзину

На мягкую подстилку из травы,

И аккуратно в воду опустить,

И всё смотреть, пока та будет плыть.

Умыться, сесть, взглянуть в глаза врачу

И повторить чуть слышно: «Не хочу».

***

Вот я воспринимаю человека,

как комплекс специфических неврозов,

и навыков с неврозами справляться,

и прочей бесполезной ерунды.

А человек меня воспринимает,

как женщину за тридцать, безнадёжно

проспавшую любовь, деторожденье,

и прочее варение борщей.

Он смотрит на меня и сожалеет,

что мне ничем помочь уже не может.

Я на него смотрю и сожалею

о том же, но естественно молчу.

Зачем нам непростое выясненье

таких простых по сути отношений?

Ведь главное не в том, что мы неправы,

а в том, что мы друг друга бережём.

***

В детском лагере для взрослых никакого распорядка —

хочешь, ешь варенье ночью, хочешь, пиво пей с утра,

заведи двенадцать кошек, в Дед Мороза верь украдкой,

прыгай в полдень через речку и кричи "Гип-гип-ура!"

Хочешь, выучи английский, стань начальником отдела,

а потом уйди с работы и иди смотреть кино.

Ничего тебе не скажут, что бы ты теперь ни сделал.

Потому что всем на свете абсолютно всё равно.

***

Когда нас всех забанили в офлайне

(а я предупреждала, что так будет),

мы плакали и спорили: как скоро

нас выпустят обратно из Сети?

Мы собирались стать чуть-чуть смелее,

и жизнь чуть-чуть сильней ценить хотели.

Мы собирались где-нибудь в фейсбуке,

и говорили только об одном.

Как жаль, что мы не видели друг друга,

и рук друг другу так и не пожали.

Как жаль, что нас давно не существует.

А после отключили Интернет.

***

Дети Дикого ангела выросли и устали.

Невозможно в этой вашей Электростали

Жить в надежде на чудеса.

Никакого тебе Родриго или Рикардо,

На стене покрылась пылью цветная карта,

За окном всё та же серая полоса.

Мы читали и Леви-Брюля, и Леви-Стросса,

Мы считали, что очень важно не вешать носа,

А моя подруга однажды влюбилась в босса,

И потом вспоминала это пятнадцать лет.

Что теперь поделать, если иного чуда

Не достанешь здесь, наверное, ниоткуда.

На тебя взирает город, пустой, как Будда,

Непонятно, где аутлет, а где туалет.

Только я-то точно знаю, что чудо было.

Я его забыть хотела бы – не забыла.

Ну и пусть его считают унылым мылом,

Я к нему бежала вечером через двор.

Я влетала в комнату, падала у экрана.

Вот сейчас об этом вспомнишь, и как-то странно…

Ведь там было всё, что было нам слишком рано.

Всё, что рано нам до сих пор.