Нелепая смерть. Загадочные и трагичные истории из практики патологоанатома - Мишель Уильямс

class="p1">Родители были в курсе, что работа в интернате мне не по душе, однако советовали не бросать ее, пока не найду другую. У меня были перед ними определенные обязательства. В нашей семье все очень ответственные, и я не знала, как они отреагируют на подобный шаг. Мама с папой знали о моем увлечении криминалистикой — мой книжный шкаф был забит литературой о преступлениях и преступниках. Но я полагала, что моя новая работа не будет напрямую связана с убийствами и что увлекательных криминальных историй, которые так часто показывают по телевизору, там будет немного. Позже выяснилось, что я не ошиблась.

Когда меня пригласили на интервью, я ничего не сказала даже своим коллегам на прежней работе, но мне не терпелось с кем-нибудь поделиться. После своей первой смены я вернулась домой около половины третьего, взяла собак, и мы отправились пешком за две с половиной мили к родителям. Мама, как всегда, страшно обрадовалась Харви и Оскару, а папа крикнул из кухни:

— Эй, смотрите-ка, парни вернулись!

Стоило псам услышать его голос, как они тут же кинулись тщательно его облизывать.

— Все хорошо, дорогая?

Сколько себя помню, папа всегда задавал мне этот вопрос. Мама тоже была верна себе:

— Ты голодная? Я как раз заваривала чай, присоединяйся.

И потом:

— Тебе не нужны деньги?

А закончила традиционным:

— Люк (это мой бойфренд) хорошо о тебе заботится?

Получив ответы на все вопросы, она ушла заниматься чаем. Настала папина очередь.

— Хорошо, что ты еще не забыла, где мы живем, — сказал он.

Этот укор я слышала всякий раз, когда не общалась с родителями больше трех дней.

После обычных разговоров о работе и жизни в целом я решилась наконец открыть правду. Мама, к моему удивлению, обрадовалась.

— Ты будешь работать с трупами? — воскликнула она. И добавила, понизив голос:

— Если бы мне было столько же лет, сколько тебе, я бы тоже этим занялась.

Папа отреагировал иначе:

— Это дурная наследственность, особенно если посмотреть на линию твоей матери.

Мне на ум сразу пришла «Семейка Аддамс», потому что Адамс — девичья фамилия мамы. В выпускном классе меня прозвали Мортишей — за бледное лицо и длинные темные волосы. Впрочем, я сказала родителям, что ничего пока не решено и это был лишь очередной этап интервью.

Когда же пришла пора настоящего собеседования, мама даже взяла отгул, чтобы поехать со мной. Папа ограничился пожеланием удачи. Мне показалось, что перспектива моей новой работы вдохновляет маму даже больше, чем меня. Она ждала меня в кафе рядом с больницей, пока мне задавали кучу вопросов на тему того, почему я хочу получить эту работу и как я справляюсь с совершенно незнакомыми ситуациями. Чаще всего я отвечала, что в случае возникновения трудностей обращусь за помощью к более опытному сотруднику. Мне показалось, что двадцать минут длились целую вечность. В конце концов меня отпустили, сообщив, что во второй половине дня со мной свяжутся.

Я вернулась к маме. Она не стала меня донимать, спросила лишь, как я себя чувствую и не хочу ли что-нибудь выпить, чтобы расслабиться. И в эту минуту зазвонил мой мобильный. Меня взяли. Мама так сжала меня в объятиях, что я едва не испустила дух. Я позвонила папе, чтобы сообщить новость. Он сдержанно произнес:

— Очень рад, милая.

Потом я позвонила Майклу. Тот отреагировал совершенно типично:

— И что теперь?

Что до Люка, то он обрадовался, потому что знал, как для меня было важно получить эту работу. Он даже предложил вечером отпраздновать столь радостное событие.

В завершение мы с мамой навестили деда и все подробно ему рассказали. Хотя я не была уверена, что он правильно понял то, что услышал, но он определенно гордился тем, что внучка будет работать в крупной больнице.

Глава 4

Мне предстояло многому научиться и в первую очередь познакомиться с коронерской службой. Коронер — это чаще всего юрист, хотя некоторые из них имеют медицинское образование. Если квалифицированный врач не может констатировать естественный характер наступления смерти, к расследованию ее причин привлекается коронер. С этого момента тело поступает в его полное распоряжение и даже близкие родственники не могут помешать ему потребовать вскрытия, если того требует расследование.

Отсюда и значимость коронерской службы. Клайв сказал, что по существу морг работает на коронера, потому что после скандалов в Бристоле и Олдер-Хее вскрытия в больницах в образовательных или исследовательских целях почти не проводятся. Этот процесс требует согласия ближайших родственников, а поскольку причина смерти уже установлена, то семьи крайне редко соглашаются, чтобы кто-то, пусть даже и в интересах науки, копался в кишках их близких.

Причины неестественной смерти далеко не всегда очевидны, поскольку, помимо самоубийства, насилия (в этом случае аутопсия проводится судмедэкспертом, а не коронером) или несчастного случая, смерть бывает вызвана, например, профессиональным заболеванием, которое возникло по легкомыслию либо самого человека, либо кого-то другого.

О подобном случае я сейчас расскажу.

Еще не минуло недели с момента моего вступления в должность, когда в наш морг привезли труп из Амбер-Корт. Амбер-Корт — это огромный дом престарелых, расположенный в другой части графства. Стоимость пребывания там невысока, но вот за качественный уход придется раскошелиться. Обитает там огромное количество несчастных больных стариков, а обслуживающий персонал состоит из маргиналов, поскольку руководство принимает на работу всех, кто дышит и ходит. Платят этим людям мало, работают они из рук вон плохо, и доверенные им старики живут в ужасных условиях. Я так и представляю себе маленького сального жирняка, засевшего в своем кабинетике и потирающего ручки в предвкушении барышей от так называемого ухода.

Поскольку в Уэст-Мидлендсе было хорошо известно, что собой представляет Амбер-Корт, почти каждая смерть, произошедшая там, оказывалась в поле зрения коронера, который призван был выяснить, не умер ли обитатель учреждения из-за халатности персонала. Поэтому практически все умершие там подлежали вскрытию.

Клайв с невероятной быстротой извлек внутренние органы высохшей, почти бестелесной престарелой дамы, миссис Этель Хамблер. И тут доктор Эд Барберри, который вновь почтил нас своим присутствием, обнаружил нечто такое, от чего смолкли привычные разговоры, а Клайв даже выключил радио. При вскрытии в трахее миссис Хамблер была обнаружена бумажная салфетка. Когда Эд ее развернул, все вздрогнули — в углу было написано имя умершей. Сразу стало понятно, что произошло. Так называемые опекуны, абсолютно неграмотные в медицинском отношении люди, оставили ее обедать в одиночестве — несмотря на то, что женщина страдала тяжелой деменцией и полностью утратила связь с реальностью. Решив, что должна съесть