Естественная религия. Религиозные верования и практики в эволюционной истории человека - Анастасия Александровна Зубковская

Бога можно было бы заподозрить в том, что Он запутался, когда создавал человека и весь окружающий мир. Идея о том, что вера и разум – это два равных способа богопознания, называется концепцией двойственной истины. Она предполагает, что человек способен логически обосновать предмет своей веры, например доказать существование Бога при помощи одного лишь рассуждения. Скажем, если размышлять о том, есть ли самое совершенное существо из всех существ, живущих на планете, то это непременно должен быть Бог, потому что это слово само по себе имеет такой смысл.

Теология, основанная на познании Бога при помощи «света разума», называется естественной (theologia naturalis), рациональной (theologia rationalis) или физической (theologia physica). Очень часто в популярной культуре не различают понятий «теология» и «религия», потому что с ними действительно есть некоторая путаница. Теология обычно понимается как религиозное учение о Боге. Это часть религии, но та, которая соотносится конкретно с той ее частью, которая образует вероисповедание. Естественная религия и естественная теология в XVIII и XIX веках шли рука об руку, поскольку и то и другое – об идее Бога в разуме человека, однако их необходимо различать как некоторую данность или свойство, с одной стороны, и учение – с другой. Теология может быть философской, если использует соответствующие методы, такие как, например, логическое рассуждение; она также может быть догматической, если связана с определенным вероучением, установленным церковью, и богооткровенной, если источник ее учения – это Откровение Бога. Естественная теология располагается ближе к философской, она в общем-то и является таковой, потому что ее главный инструмент – человеческий разум.

В европейской культуре естественная теология занимает очень прочные позиции. Даже получив мощный удар от Канта и всех остальных противников логического доказательства бытия Бога, она сохранила свое влияние на великие и светлые научные умы. Так, например, одним из бестселлеров в XIX веке была книга по естественной теологии английского священника Уильяма Пейли – ею зачитывался сам Чарльз Дарвин во времена учебы и явно впоследствии учел некоторые моменты из нее в своей теории эволюции. Книга и вправду впечатляет. Как ни странно, это по сути актуальный для своего времени справочник по биологии. Автор рассматривает большое количество анатомических подробностей разных живых существ, желая тем самым показать, как велик и прекрасен замысел Творца всего этого биоразнообразия. Пейли представляет мир как огромный механизм, наподобие часов. А большие механические часы, как известно, требуют за собой особенного ухода от часовщика, который в случае чего может починить или заменить детали. Этот аргумент в пользу существования Бога называется телеологическим, или аргументом от замысла. Он универсален и используется до сих пор сторонниками неокреационизма и движения Разумного Замысла (Intelligent Design). Ричард Докинз критиковал его в книге «Слепой часовщик».

С точки зрения естественной теологии все существующее свидетельствует о своем Творце. Природа так хитро и замысловато устроена, что все ее части гармонично сочетаются друг с другом и компенсируют друг друга. Культура тоже очень удачно имитирует природу. Вот посмотрите, пишет Пейли, органы живых существ очень четко соответствуют их среде обитания (крылья служат для передвижения в воздухе, а плавники – в воде); шея слона негибкая, но это компенсируется его хоботом; суставы похожи на шарниры механических кукол; язык предназначен для двух абсолютно разных функций – говорить и чувствовать вкус; сосуды похожи на водопроводные трубы; желудок – это целая микролаборатория; цепь для часов похожа на позвоночник змеи. Разве это все не удивительно? Разве все это не свидетельствует нам о Великом Часовщике? Палеонтолог Стивен Джей Гулд в книге «Восемь маленьких поросят» ехидно заметил, что, мол, поразительно, как Пейли может утверждать, что даже мучительная боль от камней в желчном пузыре или подагры может указывать на доброту любящего Бога[22].

По мере того как уточнялось и менялось понятие разума в европейской философии, оно все дальше уходило от своей спутницы – веры. Хотя рациональная теология осталась верным апологетическим оружием против нарастающей критики религии, ее судьба была в том, чтобы стать небольшим философским направлением. Отчасти ее аргументы разрабатываются сегодня в аналитическом теизме. А вот понятие естественной религии на волне романтизма совсем ушло на второй план, уступив место религии чувства и веры. Теолог Фридрих Шлейермахер писал так:

Религия как способность остается всегда незавершенной, а следовательно, всегда развивается, воспроизводится во все более прекрасных формах и все глубже внедряется в природу человека[23].

Вместо невозмутимой, рассудительной и холодной религии разума он, как и другие философы веры, будто возвращает человеку «великую и могучую мистику», невыразимое чувство благоговения и возвышенного, духовное насыщение. Мне кажется, если бы Шлейермахер мог, он бы вернул религиозное чувство каждому живому существу на планете. В какой-то момент он начинает рассуждать о том, что религиозный опыт настолько неисчерпаем, что его зачатки есть у каждого в самых «примитивных» чувствах. Гегель потом иронизировал над ним: мол, если религия – это чувство преданности, то, стало быть, собака – лучший христианин.

Естественная религия получает второе дыхание в конце XIX века благодаря «отцу религиоведения» Максу Мюллеру. В 1888 году его пригласили прочесть лекции по естественной религии на ежегодном лектории по теологии, философии религии и религиоведению, названном в честь его учредителя Адама Гиффорда. Лорд Адам Гиффорд был адвокатом и судьей, а еще человеком глубокого философского склада, как пишут о нем его современники. Он много размышлял о вере, Боге, религии, политике, смысле жизни, исповедовал христианство и считал, что религия должна идти в ногу со временем, соответствовать прогрессу, как это делает наука. В этом смысле наиболее «прогрессивной» религией, по его мнению, является естественная религия, которая требует тщательного научного изучения в рамках естественной теологии, или науки о религии, которую он также считал естественной. Макс Мюллер засвидетельствовал взгляды Гиффорда такими словами:

Кому-то может показаться странным, что лорд Гиффорд выразил пожелание, чтобы наука о религии рассматривалась как строго естественная. Возможно, он думал только о методах естественных наук, но мне кажется вполне вероятным, что он имел в виду нечто большее, что, рассматривая человека как неотъемлемую часть, более того, как самый венец природы, он хотел, чтобы к религии относились как к спонтанному и необходимому результату человеческого разума, находящегося под благотворным влиянием окружающей среды. Если религия, какой мы ее находим во все времена и среди всех рас, является естественным продуктом человеческого разума – и кто это отрицает? – и если разум в своем историческом развитии не может быть отделен от той природы, благодаря которой он питается, живет и растет,