Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н.С. Лескова. 190 лет со дня рождения. Часть 1 - Альманах Российский колокол

– Нам бы таких друзей, – вздохнул один из гостей.

– Ну у тебя же есть друг в деревне, – засмеялся другой, – так ты его попроси, он тебе самогонки будет присылать бутылями. Ничем не хуже этого коньяка. Может, даже лучше, – поморщился он, попробовав шефского коньяка, – клопами несёт.

– Ты как в том анекдоте, – заметил Анатолий. – У армянского радио спрашивают: чем отличается оптимист от пессимиста? Ответ: пессимист пьёт коньяк и говорит, что он пахнет клопами, а оптимист ест клопов и говорит, что это коньяк.

Все дружно рассмеялись. Наступила разрядка. Каждый стремился рассказать свой анекдот, но Анатолий сразу пресёк разговоры, когда один из коллег произнёс: «Поспорили Брежнев с Косыгиным…».

– Политические анекдоты здесь, за этим столом, не рассказываем. На работе только. Поговорим лучше о женщинах. А то они у нас совсем притихли. Никто за ними не ухаживает, не наливает.

Коллеги встрепенулись, разом потянулись к бутылкам, но особого смысла в этих движениях не было. Люба сидела уже в достаточной степени опьянения, её муж мирно посапывал, а Аллочка оглядывала всех бессмысленным взором. Около неё стояла уже пустая бутылка из-под шампанского, а из другой уже было отпито больше половины. Самым трезвым в этой компании был Анатолий. Остальные друзья довольно сильно нагрузились, и уже не было оживлённого блеска в глазах, который наблюдается перед началом любой гулянки, в предвкушении распития алкоголя. «Надо уже потихоньку сворачиваться, завтра же на работу, – подумал Анатолий, – но не будешь всех выпроваживать. Пускай пока сидят, там видно будет».

Но, как будто прочитав его мысли, гости начали потихоньку вставать и направляться к выходу. Так постепенно квартира и опустела. Почти последними ушли соседи, да им и уходить совсем не хотелось, но Николай уже откровенно падал под стол, а Люба, хоть и пыталась ещё выпить, но у неё мало что получалось. Руки не слушались, всё проливала мимо, да потом, видно, сама решила, что попытки бесполезны, стала тормошить мужа и звать его идти домой. Когда они ушли, рядом с Анатолием оставался один лишь Виталик, самый надёжный и преданный друг.

– Слушай, дружище, – сказал Анатолий, – а не сходить ли нам в роддом? Может, и сможем там кого-нибудь увидеть. Так хочется посмотреть на дочку. Давай, пошли!

– А что, по-ошли, – ответил заплетающимся голосом Виталий, – сейчас давай на дорожку по стаканчику выпьем и пойдём. Здесь же недалеко. Минут за двадцать доберёмся.

Друзья выпили по стаканчику, оделись и вышли на улицу. Мороз стоял настоящий, крещенский. На улице было безлюдно. Казалось, что никакой транспорт не ходит. Одинокие прохожие торопились по своим домам. На таком холоде долго не погуляешь. Крещение! В церквях готовились к полуночным молитвам, но никакого столпотворения не было. Церковь была под запретом, религия – вне закона, вместо православного государства над всем возвышалась идеология коммунистической партии во главе с Леонидом Ильичом Брежневым. Если кто и верил в Бога, то старался не афишировать свою веру, всё держал у себя в тайне. Анатолия готовили в кандидаты КПСС, и он, конечно, в Бога не верил. А кто тогда верил? Единицы.

До роддома дошли быстро, даже холода не почувствовали. Дошли-то дошли, а что дальше делать, не знают. Сунулись к дежурной сестре, а та их погнала прочь, сказала, чтобы утром приходили, а не шастали по ночам.

Прямо под окнами палат, выходящих на улицу, находились входы в подвалы, накрытые сверху покатой крышей. Если при желании взобраться по этой наклонной поверхности, то можно добраться до окон палаты и увидеть, что там происходит и кто там находится. Окна располагались на уровне почти двух метров от земли. Анатолий решил попробовать туда залезть, но не подумал, что крыша скользкая, покрытая льдом, туда можно забраться, когда она очищенная от снега или летом, это он видел, когда как-то по весне навещал со своим коллегой его жену, лежавшую в роддоме. Многие счастливые папаши забирались по этой крыше и переговаривались со своими жёнами через окно. Тогда даже очередь образовывалась и каждый стремился попасть на свидание со своей женой.

Но сейчас была зима, и попытка Анатолия добраться до окна закончилась ничем. Он только сумел пройти каких-нибудь полметра, как сразу поскользнулся и съехал с шумом вниз. Больше ему не захотелось повторять попытку. Виталий еле сдерживал смех. Решили ещё раз поговорить с дежурной и договориться с ней, чтобы дала хоть одним глазом посмотреть на дочку. Та в ответ сердито сказала: «Молодые люди, сейчас началось кормление, ни о каких свиданиях не может быть и речи. Вы что, хотите напугать малышек, чтобы они грудь не сосали? Давайте-ка идите побыстрей домой, не пугайте новорождённых!»

В этот момент открылась входная дверь, и чья-то рука бросила в коридор дымовую шашку. Помещение стало заполняться зловонным дымом. Первый опомнился Виталий, он схватил шашку и выбросил её на улицу, затем и сам бросился за дверь. Прибежали сёстры, открыли окна, двери, и дым быстро улетучился, но запах остался. Шашка предназначалась для уничтожения всяких мелких грызунов и других паразитов. Вскоре вернулся Виталик, он держал за шкирку молодого хулигана, лет пятнадцати.

– Вот этот сучонок кинул шашку, – сказал он, – я его заметил, он сперва бежал, а потом ближе к автобусной остановке пошёл шагом, пытаясь смешаться с толпой. Если бы автобус подошёл, то он бы уехал, но я его заприметил и притащил сюда. Анатолий, что с ним будем делать?

– Так это ты решил отравить мою жену с дочкой? – взревел Анатолий. – Ах ты б…ь такая! – при этом он схватил пацана за горло и начал его душить, а другой рукой бил по лицу.

– Дяденька, не надо! – заплакал парнишка. – Я больше не буду, не бейте меня!

Но Анатолий как будто и не слышал этих слов, продолжал дубасить того по лицу.

– Анатолий, хватит, а то ещё задушишь, отпусти пацана, мы сейчас милицию вызовем и сдадим его.

– Не надо милиции, – закричал пацан. – Лучше бейте и отпустите! Не надо милиции!

– Ладно, ладно, – промолвил Виталик, оттаскивая разъярённого Анатолия от паренька. – Беги отсюда, и чтобы больше такого не повторялось. А то нам милицию пару пустяков вызвать. Здесь рядом штаб народной дружины находится. Сдадим тебя туда, а они уж с тобой быстро разберутся.

– Я больше никогда так делать не буду, – опять запричитал паренёк. Чувствуя, что его никто больше не держит, рванулся и убежал на улицу.

Друзья перевели дыхание. Тут подошли дежурные сёстры из родильного отделения. Они уже не представляли собой грозных сестёр.

– Беда нам с этими хулиганами, – сказала одна из них, – вот уже несколько