«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

В конце доклада П.Л. Барк несколько подпортил картину, заявив о необходимости и после войны расплачиваться по внешним долгам: «Необходимо, однако, отметить, что возрастающие военные расходы, составившие на 1 октября около 20 миллиардов руб., требуют для их покрытия особого напряжения финансовых средств путем постоянной реализации займов различного типа, из коих краткосрочные обязательства Государственного казначейства выпускаются в виде векселей и проценты по ним, уплачиваемые вперед при учете, относятся на выручку при реализации, не требуя особых ассигнований по росписи. Между тем при консолидации в будущем этих краткосрочных долгов, составляющих ныне 8,4 миллиарда руб., придется соответственно увеличить ассигнования по росписи на уплату по ним процентов и погашения, и посему приходится предвидеть дефицит по росписи в течение ряда лет после войны. Но я непоколебимо убежден, что затруднения Государственного казначейства будут только временными и что, при правильном ведении финансово-экономической политики в неиссякаемых источниках естественных богатств России и производительного труда русского народа найдены будут верные и прочные способы для закрепления и вящего развития новых начал, положенных ныне, во исполнение высочайших вашего императорского величества предуказаний, в основу управления русскими государственными финансами»[163]. Доклад царю понравился, так как на нем рукой Николая II было написано: «Отрадная картина». Ниже – надпись П.Л. Барка: «Собственною его императорского величества рукою начертано: „Отрадная картина“. В Царском Селе. 21 октября 1916 г. П. Барк». Хотя П.Л. Барк фактически признался Николаю II, что у правительства ушло целых два тяжелейших военных года на компенсацию потерь от запрета продажи спиртного.

С 19 января по 7 февраля 1917 г. проходила Петроградская конференция союзников. Последний министр иностранных дел Российской империи Н.Н. Покровский отметил, что она прошла вполне успешно: «Цель ее была, главным образом, военная: предстояло установить подробный план военных действий в 1917 г. на Западном и Восточном фронтах, определить количество недостающего нам военного снабжения и средств его доставки в Россию, выяснить одновременно вопрос о финансовой поддержке, которая нам необходима, и, наконец, попутно, разрешить некоторые дипломатические подробности, связанные с общим планом военных действий. Председательство предполагалось возложить на председателя Совета министров Трепова, но после его отставки князь Голицын отказался от председательствования, ссылаясь на недостаточное знание иностранных языков, и, по докладу генерала Гурко, оно было возложено на меня… Главные вопросы – стратегические и военного снабжения – подлежали обсуждению в тесном военном кругу. О стратегических даже не доводилось до общего сведения конференции, такой был признан необходимым секрет. О вопросах снабжения сообщались конечные цифры, вопрос финансовый рассмотрен был также в отдельном заседании под председательством П.Л. Барка, который нарочно для этого вернулся из своего финляндского отпуска»[164].

Мероприятие было довольно значительным. «Съезд был огромный. От французов прибыли бывший министр колоний и бывший председатель Совета министров Думерг и генерал Кастельно, от итальянцев – сенатор Шалойя и генерал граф Руджиери, бывший раньше военным агентом в России, Англия прислала известного лорда Мильнера и финансиста лорда Ревельстока, а по военным делам – генерала Вильсона, наконец, с нашей стороны в конференции по военной части принимали участие генерал Гурко, военный министр Беляев, великий князь Сергей Михайлович, по финансовой – Барк, по дипломатической – Сазонов и Нератов. Я не перечисляю здесь многочисленных второстепенных делегатов и атташе. Прибыли они через Мурман и благополучно проследовали по железной Мурманской дороге. В трескучий мороз пришлось встречать делегатов на Николаевской дороге. Первое заседание конференции происходило в Мариинском дворце, в зале бывших соединенных департаментов. Мною произнесена была заранее написанная речь на французском языке и предложен порядок занятий по секциям: военной, финансовой и политической. Военная секция заседала в разных местах, даже в „Европейской гостинице“, по вопросам особо секретным, а также в помещении Генерального штаба. Финансовая секция имела одно заседание в Большом зале Совета министра финансов. Секция политическая и заключительное общее заседание имели место в Министерстве иностранных дел. Я… участвовал и председательствовал в этой последней секции и был также в финансовой. Здесь речь П.Л. Барка произвела очень хорошее впечатление чрезвычайно ясным и откровенным изложением трудностей нашего финансового положения. Иностранцы потом говорили, что никогда не слышали такого определенного изображения наших нужд и потребностей»[165].

После начала конференции, уже при участии министра финансов, 24 января произошло торжественное открытие Петроградской фондовой биржи, закрытой в связи с началом войны. К моменту открытия биржи курсы ценных бумаг, прежде всего акций, значительно превышали их максимальную стоимость 1913 г., а после открытия – продолжали расти. П.Л. Барк являлся председателем финансовой комиссии Петроградской конференции, а лорд Д. Ревельсток – ее единственным постоянным членом, и вся подготовительная работа комиссии была проведена в ходе переговоров между ними. В более представительном составе финансовая комиссия собиралась только один раз – 25 января 1917 г.

Генерал В.И. Гурко вспоминал: «В конце работы конференции под председательством министра Барка было созвано совещание для консультаций по финансовым делам. По большинству вопросов Барк уже достиг согласия с лордом Ревельстоком. Оставалось обсудить только несколько принципиально важных моментов. Я лично считал, что было бы полезно привлечь общее внимание к тому, что курс русской валюты во время войны непрерывно снижался. Если не будут приняты меры, призванные остановить или хотя бы, сколько возможно, замедлить этот процесс, то мы можем оказаться в ситуации, когда курс рубля упадет очень значительно по сравнению с валютами союзников, оставаясь при этом неизменным по отношению к германской марке. В результате в будущем нам окажется существенно легче поддерживать торговые отношения с сегодняшними противниками, нежели с государствами Согласия»[166].

Речь П.Л. Барка оказалась поистине его «лебединой песней» как последнего министра финансов Российской империи. Одним из важнейших итогов Петроградской конференции стал подписанный 7 февраля 1917 г. П.Л. Барком, Д. Ревельстоком и главой английской делегации лордом А. Мильнером Меморандум об англо-русских финансовых переговорах.

Всего с октября 1914 по февраль 1917 г. царское правительство передало Великобритании золота на 68 млн фунтов Стерлигов, или на 643,2 млн руб., причем 8 млн фунтов (74,7 млн руб.) считались проданными, а 60 млн фунтов (568,5 млн руб.), или 3/8 довоенного золотого запаса России, – переданными в виде временной ссуды на условии возврата Государственному банку после войны. Если же судить в тоннах, то к 1917 г. в Банк Англии наша страна перевела 498 тонн драгоценного металла. Из них 58 тонн были проданы, а 440 тонн «лежали в сейфах Банка Англии в