Римские древности - Дионисий Галикарнасский

Однако взял ли он пример у так называемых эквикулов[352], как думают некоторые, или у города ардеатов, как пишет Геллий[353], я не могу сказать точно, но следует подчеркнуть только одно, что до правления Нумы у римлян не было еще коллегии фециалов. 3. Они были учреждены Нумой, когда он вознамерился воевать с фиденянами, совершившими набеги и грабеж его страны, на случай, если б они захотели заключить договор с ним без войны, и сделали они это установление по необходимости. Я думаю, раз уж у эллинов не существует в обычае должность фециалов, то следует сказать, какую власть они имели над главнейшими делами, чтобы тем, кто не знает о благочестии римлян, которому они были тогда преданы, не казалось странным, что все войны у них заканчивались наиболее успешно. 4. Тогда станет ясно, что у римлян все исконные позиции и основания были в высшей степени благочестивы, и благодаря этому они пользовались во время опасностей благосклонностью богов. Так вот, все обязанности, возложенные на римских фециалов, из-за их обилия объять нелегко, если обрисовать их вкратце, то обнаруживается следующее: им надлежало следить, чтобы римляне не начинали никакой несправедливой войны против какого бы то ни было союзного полиса, если же другие вздумают нарушать договор с Римом, то сначала посредством посольства добиваться справедливости словесным образом, если же те не прислушаются к их требованиям, тогда уж решить объявлять войну. 5. Подобным же образом, если кто-либо из римских союзников потерпит несправедливость от римлян и попросит словесно правосудия, этим людям следует разузнать, не претерпели ли они какого-то вероломства, и если фециалам покажется надлежащим обвинить их, то схватить обвиняемых и выдать их обиженным. В их ведении также судить проступки в отношении послов и охранять святость договоров, а также заключать мир, а, если он окажется заключенным не в соответствии со священными законами, отвергнуть его, а беззаконные действия военачальников, связанные с клятвами и перемириями, расследовать и очистить их искупительными жертвами, о чем я поведу речь со временем. 6. А что касается послов, всякий раз как они требуют удовлетворения от города, который, по их мнению, совершил несправедливость, — так как недостойно не знать об этом вследствие их ревностного тщания о священном и справедливом — об этом я узнал такое: один из фециалов, которого они сами выбрали[354], облаченный в священные одежды и прочее убранство, чтобы он выделялся среди остальных, отправляется в город обидчиков и, встав на границе общин, призывает Юпитера и других богов в свидетели, что он пришел требовать справедливости в отношении полиса римлян. 7. После клятвы, что он придет в город только потому, что тот является нарушителем справедливости, фециал, прокляв себя и Рим страшными проклятиями, если он лжет, вступал на его территорию; потом, призвав в свидетели первого встречного, будь то сельчанин или горожанин, и повторив те же самые проклятия, он направлялся в город и, прежде чем войти в него, тем же самым способом призывал в свидетели стража у ворот или первого встречного в воротах, затем он следовал на форум и, встав там, начинал возглашать о том, ради чего он явился, сопровождая свое сообщение каждый раз клятвами и проклятиями. 8. И вот, если обидчики оказывали удовлетворение, выдав Риму виновных, он уводил их, став уже другом этой общины, и уходил от них как от друзей; если же они просили время для совещания, то, выделив им на это десять дней, он вновь возвращался к ним и дожидался их решения вплоть до их третьей просьбы. По прошествии же тридцати дней, если община не давала Риму удовлетворения, призвав на помощь небесных и подземных богов, фециал удалялся, говоря только, что римский полис будет держать совет о них, сохраняя спокойную обстановку. 9. И после этого, придя в сенат вместе с другими фециалами, он объявлял, что они выполнили все, что предписано священными законами, и если римляне пожелают вынести решение о войне, никакого препятствия боги чинить не будут. Если же чего-то из надлежащего не сделано, то ни сенат, ни народ не властны вынести решение о войне. Вот все, что мы узнали о фециалах.

LXXIII. Последний раздел уложения Нумы о святых делах касался того, что у римлян получили в ведение те, кто имеет высший жреческий сан и власть. Их на языке римлян по одной из обязанностей, которые они исполняют, а именно, по поддержанию в исправности деревянного моста, называют понтификами[355], но они являются главными распорядителями в наиболее значимых делах. 2. Ведь они вершат все суды по священным делам и над частными лицами, и над магистратами, и над служителями богов, а также учреждают законы во всем, что касается священных обрядов, но неписаные и относящиеся к обычному праву, какие кажутся им подходящими в качестве законов и обычаев; и они следят за высшими магистратами, на кого возложены какие-либо жертвоприношения или отправление обрядов, а также за всеми жрецами, и понтифики стоят на страже того, чтобы помощники их, которых привлекают при совершении священнодействий, ни в чем не погрешили против священных законов; а для всех частных лиц, которые не знают ритуалов, относящихся к богам и божествам, они являются истолкователями и прорицателями; а если они узнают, что кто-то не повинуется их установлениям, они налагают на них наказание, обращая внимание на действия каждого. И они не ограничены ни в каком суде в определении наказаний, не отдавая отчета относительно священных дел ни сенату, ни народу. 3. Так что, если кто захочет назвать понтификов учителями священнодействий или знатоками священных законов, или охранителями их, или, как мы считаем, иерофантами[356], не погрешит против истины. Когда же кто-нибудь из них уходит из жизни, на его место назначается другой, избранный не народом, но ими самими, и это тот, кто кажется им наиболее подходящим из членов общины. И он принимает на себя жреческий сан, пройдя проверку, если птицы[357] явят ему благоприятные знамения. 4. Таково величайшее и значительнейшее, помимо менее значительных, законодательство Нумы о божественных делах и распределение священнодействий среди разных групп общества, благодаря чему город преисполнился благочестием.

LXXIV. Установления Нумы, что направляют каждого человека к умеренности и к благоразумию и возбуждают в нем чувство справедливости, сохраняющей римскую общину в согласии, более чем многочисленны, частью они закреплены в письменных законах, а частью не записаны, но вошли в обычай и долговременное употребление. Обо всех них поведать — дело непростое, но достаточно двух свидетельств, наиболее достойных