Сосед - Татьяна Александровна Шумкова

прекрасно видел, какую бешенную, неконтролируемую реакцию вызывает у него только одно упоминание о его жене. А с другой стороны, сам Никита не смог сдержаться, когда Шубин нелицеприятно отзывался об Алене. Два разных человека, но реакция, похоже, была одна. Эта женщина сводила с ума, заставляла бешено биться сердце и впадать в настоящую ярость…

А еще опасался, как и сказал Шубину, что Алена, увидев его людей, может наделать глупостей. В отчаянии человек на многое способен. Неужели, тот не понимает этого. Ведь она с ребенком, его ребенком. Оставалось только надеяться, что хоть это его остановит от неверного шага. Хотя, понятное дело, рассчитывать, что здравый смысл восторжествует, было бы нелепо, глупо и главное, опасно. Никита, хотел он этого или нет, должен был трезво оценивать ситуацию.

Терпение раньше закончилось у самого Никиты, и он решил сначала позвонить Шубину, а если ничего не добьется, то у него был еще один совсем крошечный шанс отыскать Алену, хотя и совсем призрачный. Когда то он помог одному человеку, совсем не последнему человеку в ФСБ, вернее его сыну. Возможно, тот не откажет ему в помощи. Хотя, они не виделись с тех самых пор, как он сделал ту самую операции, спасшую мальчику жизнь. Но телефон у него имелся. Тем более, Шубин сам подсказал зацепку с письмом. Но только Никита собрался осуществить задуманное, вернувшись вечером с работы домой, как Шубин неожиданно позвонил сам. И, решив обойтись без приветствия, сразу перешел к делу:

- Ильина убили.

- Что? – невольно резко вырвалось у Никиты.

- Ты прекрасно слышал, – напротив, почти без эмоций ответил Шубин.

Потом была пауза. Никита не мог ничего ответить или сказать. Слова были бессмысленны. Никакой комментарий не поможет. Было понятно только одно, что разговаривая тогда с Шубиным в его доме, убеждая его в невиновности Алены, Никита очевидно надеялся, что он, если и не поверит его словам то, по крайней мере, прижмет Ильина к стенке и тот расскажет правду. Но этот шанс растаял как дым.

Между тем, Шубин продолжил:

- Она должна вернуться не позже, чем через три дня. Сама. Я так понимаю, ты у нас вроде миротворца. Вот и объясни доходчиво в таком случае ей, что не стоит делать глупостей. – Продиктовав адрес, Шубин отключился. Никита очень бы хотел ответить по поводу миротворца, но промолчал, стиснув зубы. И его терпеливость была вознаграждена. Адрес Алены, что называется, был у него в кармане.

Позвонив заведующему отделением своей больницы, сообщил, что ему необходимо три дня выходных. Тот конечно сразу стал возражать, но Никита в этот раз как никогда был непоколебим, заявив, что тогда уволится. Заведующему ничего не оставалось, как согласиться. Разбрасываться такими кадрами ему бы и в голову не пришло. Никита собрался в считанные минуты и уже через некоторое время мчался в сгущавшихся сумерках на своей машине к той, которой он вынужден будет сообщить совсем нерадостную весть. Понятно, что очков это ему в ее глазах не прибавит, но пусть лучше он все ей скажет сам заранее, чем Шубин появится у нее на пороге неожиданно собственной персоной. Пока Никита ничего не мог больше сделать. И конечно это его злило, доводило до белого каления. Но что толку злиться или биться головой о стену. Этим делу не поможешь. Возможно, его приезд хоть как то поможет ей морально подготовиться. Хотя, какая к черту подготовка. Ерунда все это. Она сбегала от этого кошмара совсем не для того, чтобы вернуться потом обратно.

Он подъехал к ее дому только на следующий день. Не выспавшийся, измотанный до предела. Потому что гнал машину, выжимая из нее все возможное, нарушая правила, и практически не останавливаясь. Хотя до этого его можно было бы назвать образцовым водителем. Но так не хотелось терять драгоценного времени.

Было раннее утро, воскресенье. На улице практически не было народу. Да, это вам не город. Дом Алены тоже казался безлюдным, будто окруженным тишиной и словно окутанный тайной. Никита все еще держался за руль и смотрел на окна. Никого из обитателей видно не было. Странно, так гнал машину, будто боялся опоздать. А теперь вдруг напала нерешительность. Как там говорят, в средние века гонцов, приносящих плохую весть, просто напросто убивали. Он невольно чертыхнулся. Да пусть бы убили, лишь бы никогда не видеть боль в ее глазах, лишь бы она снова улыбалась…

Решительно выйдя наконец из машины, Никита открыл калитку и зашел во двор. И почти тот час же дверь дома также отворилась. На крыльцо вышла Алена. Они увидели друг друга одновременно и оба какое-то время просто смотрели друг на друга не в силах сдвинуться с места. В глазах Алены он прочитал абсолютное понимание происходящего. У нее не было никаких иллюзий. И все же, она первая будто опомнилась и, сойдя с крыльца, подошла к нему. Еще никогда Никита не чувствовал себя настолько виноватым и беспомощным. Это там, в операционной, он был бог и царь, а здесь, практически, никто… Но она его не винила. Это было также видно по ее взгляду. Только легкая грусть. Понятно, что она всегда ждала чего-то подобного. И возможно, как ни странно, сейчас испытала что-то вроде облегчения. Невозможно жить все время в страхе.

- Здравствуй, - Алена первая нарушила молчание.

- Здравствуй, - ответил он чуть хриплым голосом. Бессонная ночь и волнение мешали говорить. Но его глаза, буквально пожирали ее всю, без остатка. Его взгляд говорил сам за себя. В нем отражались все его чувства, в которых невозможно было ошибиться. Алена также смотрела на него не отрываясь. И вдруг она сама подошла так близко, почти вплотную к нему, что в ее намерениях невозможно было ошибиться. И Никита отбросил сомнения, просто выбросил их за ненадобностью, словно напрасный груз. Двумя руками он обхватил ее лицо и припал к ее губам. А потом они стояли обнявшись и все также молчали.

- Пойдем в дом, - наконец произнесла Алена, слегка отодвинувшись от него.

Он только и смог, что кивнуть. А когда они пошли в дом и поднялись на крыльцо, Никита вспомнил про соглядатаев, но было уже поздно. Он хотел ей что-то сказать, предупредить, но она неожиданно прикрыла его рот ладошкой, а у него дыхание перехватило.

- Не надо, ничего не говори, - повернула несколько раз головой и так посмотрела при этом на Никиту. И он понял, что не сможет устоять, никто бы не смог.