От лотка до молотка. Книга о торгах. История и практика проведения публичных торгов - Вальтер Ваганович Аваков

Не всегда квестарии были способны донести до верующих подлинный смысл и назначение индульгенций. В процессе «работы с клиентом» они не только сами путали понятия вины (culpa) и наказания (poena), но и сознательно запутывали и без того малограмотных и необразованных покупателей, убеждая их в том, что индульгенции могут избавлять «и от вины, и от наказания» (а culpa et poena), т. е. прощать сам грех. В массовом сознании людей это представление начало ошибочно распространяться на все другие виды индульгенций, что стало с середины XIII в. находить отражение даже в работах ученых богословов. Одно заблуждение, таким образом, порождало ряд других. Кроме того, некоторые квестарии не брезговали заниматься обманом, подлогом и мошенничеством, таким как продажа фальшивых индульгенций, а также фальшивых реликвий, что подчас сопровождалось запугиванием верующих, угрозами отлучения их от Церкви и осуждения на вечные муки.

Продажа индульгенций

Именно злоупотребления квестариев подтачивали в широких слоях населения веру в святость церкви, вызывали негодование и осуждение со стороны простых людей и привели в конечном счете не только к дискредитации индульгенций, но и к расколу в самой католической церкви и Реформации.

Не следует думать, что Церковь и все священнослужители безоговорочно и единодушно поддерживали идею продажи индульгенций, да еще в такой циничной форме, которую демонстрировали квестарии. Наоборот, с определенного момента недовольство внутри Церкви, как и внешняя критика, привело к бурному и широкому обсуждению практики продажи индульгенций, которая вызывала нарекания независимых умов Средневековья и в целом, как мы уже сказали, была предметом острых дискуссий внутри самой католической церкви. В XV в., в преддверии Реформации, многие вопросы, связанные с практикой индульгенций, становятся предметом широкого обсуждения среди образованного духовенства. Тема индульгенций была одной из ключевых причин критики католической церкви европейскими гуманистами и реформаторами — например, английским богословом, профессором Оксфордского университета Джоном Уиклифом, идеи которого были поддержаны и развиты чешским проповедником, мыслителем и идеологом чешской Реформации Яном Гусом.

Дарение или предоставление индульгенций — это было нормально, приемлемо и вполне укладывалось в компетенцию Церкви (как доброжелательная милость и заступничество перед Богом), а вот продажа индульгенций за деньги вызывала массу споров в обществе, очных дискуссий иерархов церкви и заочных осуждений (или насмешек) мыслителей того времени. Эразм Роттердамский гениально критиковал индульгенции. В своей знаменитой сатире «Похвала глупости» он говорил об «обмане прощений и индульгенций». Священники подсчитывали время пребывания той или иной души в чистилище и продлевали или сокращали срок в зависимости от покупательной способности клиентов. Имея возможность так легко купить прощение, любой известный грешник, любой разбойник, грабитель или берущий взятки судья мог за свое неправедно нажитое добро обеспечить себе искупление ложных клятв, похоти, кровопролития, разврата и других тяжких преступлений и, уплатив положенную цену, опять браться за старое. Английский ученый-гуманист, протестантский реформатор и переводчик Библии на английский язык Уильям Тиндейл сформулировал расхожее определение в ответе сэру Томасу Мору: «Люди, я в состоянии угасить ужасное адское пламя, заплатив полтора пенса».

Новая фаза богословского обоснования индульгенций началась в 1343 г. и была связана с развитием учения о «Сокровищнице Церкви». Согласно этому учению добрые дела и заслуги Христа, Богородицы и святых перед Господом Богом образовали неиссякаемую «сокровищницу добрых дел» (opera superrogationis), из которой могут черпать благодать другие христиане и которая предоставлена в распоряжение Церкви для раздачи из нее благодати достойным христианам. Святость одних представителей сообщества христиан намного превышает греховность других, и именно это делает индульгенцию возможной. Учение о «Сокровищнице Церкви» получило развитие в трудах выдающихся теологов XIII в. — Альберта Великого, Бонавентуры и, в особенности, Фомы Аквинского. Церковь в лице папы Климента VI в 1-й половине XIV в. утвердила это учение, признав апостола Петра и его наместников (римских епископов) хранителями накопленного сокровища. Ключи от этой сокровищницы, естественно, находились у римского папы, поэтому только он мог распоряжаться этим запасом благодати, откуда он, не останавливаясь, черпал свои индульгенции.

Как понимает любой думающий читатель, это учение возникло не просто так. Властью даровать индульгенции обладали папы и епископы. Закон Иннокентия ΙΙΙ, призванный бороться со злоупотреблениями, ограничивал время, в течение которого епископы могут даровать прощение, 40 днями (так называемыми «карантинами»). Много позже, согласно декрету Пия X, кардиналы, даже если они не священники (!), могли предоставлять индульгенции в церквях на 200 дней, архиепископы — на 100, а епископы — на 50.

Папская индульгенция

В ХIII — ХIV вв. права на выдачу индульгенций постепенно переходят в исключительное ведение папства: во-первых, из-за «злоупотреблений на местах» в распоряжении индульгенциями; во-вторых, этого требовали иерархические интересы или, как бы мы сейчас сказали, «выстраивание вертикали власти». Эти и другие причины побудили папу Иннокентия III в 1215 г. ограничить епископов в праве выдавать индульгенции, и право на полное прощение (indulgentiae plenariae) переходит в руки одного только римского папы. Этот процесс завершился в 1343 г. принятием теории «Сокровищницы Церкви» в качестве официальной церковной доктрины католицизма, и папы не замедлили сделать из этого практические выводы. Они сосредоточили выдачу индульгенций исключительно в собственных руках, сделав ее платной, причем индульгенция могла быть оплачиваема не только деньгами по установленной таксе, но и различными услугами папскому престолу. Так, например, папа Григорий VIII обещал абсолютное прощение всех грехов каждому королю, содействовавшему ему оружием против германского императора Генриха IV. Подобные же обещания давались папами и во время других войн, например индульгенция, выпущенная Александром VI в 1502 г., была призвана помочь главе Тевтонского ордена в борьбе с русскими.

Как мы уже говорили ранее, ни одна система не выдерживает испытания временем. Практика индульгенций как содействия христианам в их благородных делах и помыслах принимала все более прагматичные, а зачастую циничные формы. Вскоре индульгенции уже входили в церковный обиход как единственное средство отпущения грехов. В XV–XVI вв. богоугодные деяния (паломничество, участие в крестовом походе, строительство часовни, раздача милостыни и т. д.) стали заменяться выплатой определенной суммы в пользу Церкви, что повсеместно считалось уже достаточным основанием для предоставления индульгенции (денежные пожертвования, выплаты епископам и самому папе и т. д.). Это было уже открытое и прямое пополнение церковной казны.

Сосредоточение права на выдачу индульгенций в руках римских пап было связано еще с одной важной причиной: папская курия была в Риме, а индульгенции распространялись по всей Европе. Папам был нужен надежный и лучше единственный казначей, который мог бы контролировать процесс сбора средств по всей Европе и надежно передавать собранные деньги в ватиканскую казну. Такой партнер нашелся. Это были Фуггеры — крупнейший (наряду с Вельзерами) купеческий и банкирский дом Германии XV–XVII вв., который вел дела по всей Европе и за ее пределами. По мнению ряда