Миссия Бога - Кристофер Райт

что принадлежит ему по праву – единодушного поклонения своего творения. Именно поэтому противостояние идолопоклонству – одна из главных составляющих миссии Бога, в которой он призывает нас участвовать.

Идолы искажают Божий образ в нас. Идолопоклонство умаляет славу Бога, а человек создан по Божьему образу, поэтому оно наносит урон самой сути нашей человечности. Вестминстерское исповедание напоминает: «Главное предназначение человека заключается в том, чтобы славить Бога и вечно наслаждаться общением с ним». Отказаться славить Бога, а тем более изменить «славу нетленного Бога в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся» (Рим. 1, 23), – значит лишить наше существование его главного смысла. Идолопоклонство чрезвычайно пагубно для нас самих.

Кроме того, в нем есть своя ужасная ирония. Пытаясь уподобиться Богу (в момент первоначального искушения и противления), мы утратили свою человечность. Правота принципа, который встречается во многих местах Писания и гласит, что мы становимся похожими на объект своего поклонения (напр., Пс. 113, 16; Ис. 41, 24; 44, 9), очевидна. Поклоняясь не Богу, мы умаляем Божий образ в себе. Если же мы поклоняемся тому, что лишено даже человеческой природы, мы еще более умаляем свою человечность.

В Ис. 44 мы находим горькую иронию (или пародию) на единственное существо, созданное по образу живого Бога, поклоняющееся безжизненному образу самого себя:

Кузнец делает из железа топор

и работает на угольях,

молотами обделывает его

и трудится над ним сильною рукою своею

до того, что становится голоден и бессилен,

не пьет воды и изнемогает.

Плотник, выбрав дерево, протягивает по нему линию,

остроконечным орудием делает на нем очертание,

потом отделывает его резцом

и округляет его,

и выделывает из него образ человека красивого вида,

чтобы поставить его в доме (Ис. 44, 12–13).

Выделенные курсивом слова, несомненно, выражают суть пророческой сатиры. «Человек красивого вида» – носитель Божьего образа. Но перед нами человек, опустившийся до поклонения отражения самого себя, изделия рук человеческих. Бездушный образ живого человека, не замечая абсурдности своего поведения, томится в крошечной хижине, тогда как образ живого Бога ходит вокруг нее.

Похожую (хотя и более учтивую) иронию мы отмечаем и в споре Павла с греческими интеллектуалами в Афинах. Немногим культурам удалось вознести человеческий дух, искусство, литературу и философию на такую высоту, как это сделали древние греки, – включая даже телесную красоту человека. Но в процессе этого они утратили того самого Бога, чей образ вдохновляет все эти замечательные проявления человечности. Не странно ли, вопрошает Павел, думать, будто Тот, в ком источник всей славы человека, нуждается в крове и пище и в нашей помощи?

Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все. Итак, мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого (Деян. 17, 24–25.29).

В псалмах тоже подчеркивается контраст между делами рук Бога и человека. Люди, как и все остальное творение, – дело рук Бога (Пс. 137, 8; 138, 13–15). Но мы, единственные из Божьих созданий, были поставлены «владыкою над делами рук Твоих» (Пс. 8, 7–9). Эта мысль поразительна, если задуматься о бескрайней широте небес, которые тоже «дело Твоих перстов» (Пс. 8, 4). Тем ужаснее сознавать абсурдность ситуации, когда человек, сотворенный Богом, чтобы управлять другими Божьими созданиями, предпочитает поклоняться изделиям своих собственных рук (Пс. 113, 12). Вне всякого сомнения, идолопоклонство искажает, умаляет и ослабляет нашу человечность.

Идолы неизменно несут с собой разочарование. В мире политеизма нельзя ожидать, что все боги смогут одновременно угодить всем людям. Поэтому разочарованность в богах – одно из условий игры. Надо постараться правильно распределить ставки между богами, поскольку что-то выигрывая, мы всегда что-то теряем. Уверенность в том, что боги будут периодически подводить нас, – неотъемлемая часть такого мировоззрения: она неизбежна, если столкновения между народами отражают конфликты между богами. У побежденных народов – побежденные боги. Народы, которым грозит опасность, тоже должны настраиваться на вероятное поражение своих богов. Лучше не полагаться на них слишком долго. Переключившись на богов народа-победителя, можно избежать разочарования.

Все это казалось очевидным ассирийскому военачальнику, когда он злорадно похвалялся под стенами осажденного Иерусалима:

Не слушайте же Езекии, который обольщает вас, говоря: «Господь спасет нас». Спасли ли боги народов, каждый свою землю, от руки царя Ассирийского? Где боги Емафа и Арпада? Где боги Сепарваима, Ены и Иввы? Спасли ли они Самарию от руки моей? Кто из всех богов земель сих спас землю свою от руки моей? Так неужели Господь спасет Иерусалим от руки моей? (4 Цар. 18, 32–35).

Иными словами, рассуждал ассириец, Яхве принесет иудеям такое же разочарование, как и другие боги своим народам. С его точки зрения, исход дела был предрешен. Не стоит полагаться на этих слабых божков.

Но у Езекии и Исаии был свой взгляд на происходящее. С одной стороны, Езекия знал: причина, по которой другие боги принесли своим народам одно разочарование, заключалась в том, что «это не боги, а изделие рук человеческих, дерево и камень» (4 Цар. 19, 18). С другой стороны, Исаия понимал, что победы ассирийцев вовсе не свидетельствовали о превосходстве их богов. Эти победы спланировал и осуществил Яхве, который вскоре обратит ход событий вспять и испепелит Ассирию в пламени своего гнева (4 Цар. 19, 25–28).

Неудивительно, что тот же пророк высмеивал иудеев, отвернувшихся от единственного защитника, который никогда их не разочарует, и обратившихся к армиям и богам Египта, известным своей ненадежностью, которые, вне всяких сомнений, принесут им одно разочарование.

Горе непокорным сынам…

Которые, не вопросив уст Моих,

идут в Египет,

чтобы укрепить себя силою фараона

и укрыться под тенью Египта.

Но сила фараона будет для вас стыдом,

и убежище под тенью Египта – бесчестием (Ис. 30, 1–3).

И Египтяне – люди, а не Бог;

и кони их – плоть, а не дух (Ис. 31, 3; ср. Иер. 2, 36–37).

Итак, учитывая, что чужие боги не оправдали доверия даже народов, поклоняющихся им, а Яхве – единственный живой Бог, не знающий поражений, вдвойне печально, что Израиль допустил мысль о замене одного другими. В