Севастопольский путешественник. Историко-туристический путеводитель - Владимир Виленович Шигин

предприятие, как подводное кладоискательство, при том, что отсутствовали хоть какие-нибудь документальные доказательства, что золото в трюмах "Принца" действительно есть. Запросили советское полпредство в Лондоне. Вопросом добычи информации о золоте "Принца" в архивах британского адмиралтейства занимался лично полпред Советской России в Англии Красин. Но давность события, а также на законы, ограничивающие допуск иностранцев к архивам, а, скорее всего, не желание посвящать большевиков в свои тайны, заставило лордов адмиралтейства отделаться от Красина общей фразой, что они, мол, старались, но ничего конкретного сообщить не могут. Сообщение Красина было решающим. После этого руководством ОГПУ было признано, что дальнейшее проведение работ в Балаклаве нецелесообразно. На этом экспедиция была свернута.

В конце 1924 ода группа перешла в Севастопольскую бухту, набитую после Крымской, мировой и гражданской войн остовами различных судов, кабелями, тросами, противоминными сетями и десятками затонувших и притопленных барж, катеров и военных кораблей. На северном рейде лежало несколько подводных лодок и выброшенный на берег эсминец "Гневный", в южной части миноносец "Заветный", а у входа в бухту проглядывался затопленный дредноут "Императрица Мария". Не было в ту пору цены тому, что поднималось со дна и снова начинало служить Родине. Эпроновцы возвращали к жизни целый флот.

Особенно выгодно было поднимать боеприпасы, оружие и военное снаряжение, за которые щедро платил Наркомвоенмор. Поэтому самым выгодным в коммерческом отношении стало завершение начатого еще перед революцией подъема артиллерийских башен линкора "Императрица Мария". За первые десять лет существования ЭПРОН подняла 110 судов, 13 852 тонны черного металлолома, 4756 тонн брони, 1200 тонн цветного металлолома, 2387 тонн военного имущества и т. д. У ЭПРОНА была вполне счастливая дальнейшая судьба, но это уже совсем другая история.

До сих пор общепринято считать экспедицию ЭПРОНа в 1924 году провальной и абсолютно безрезультатной. Выше мы уже изложили господствующую точку зрения на события 1924 года в Балаклаве. Но все ли мы знаем о делах ОГПУ в Балаклаве в 1924 году? Напомним, что поиск подводного золота был поручен именно чекистам, а не какой-либо другой организации. Случайность ли это? Все ли мы знаем сегодня о событиях 1924 года? Каковы были на самом деле результаты подводных работ в 1924 году? Обо всем этом мы узнаем позднее. Позднее мы еще вернемся к деятельности ОГПУ у побережья Балаклавской бухты. Там нас будет ждать еще немало весьма интересных открытий.

Именно в это момент Советское правительство получило предложение японской водолазной фирмы "Синкай Когиоссио Лимитед" поднять золото с "Принца". Начиналась новая весьма важная и интересная страница в истории "Принца".

* * *

В те годы эта фирма японская "Синкай Когиоссио Лимитед" считалась одной из самых известных и удачливых в деле подъема судов и содержимого их трюмов. Последним в ее "послужном списке" значилось английское судно, затонувшее в 18 веке в Средиземном море. Тогда японским водолазам удалось с сорокаметровой глубины достать сокровища на два миллиона рублей.

Начались переговоры между представителями СССР и "Синкай Когиоссио Лимитед". Японцы предлагали ЭПРОНу по 1.000 рублей за предварительные работы по розыску и обследованию "Принца", а также брали на себя все дальнейшие расходы. Заключили договор. Поднятое золото должно было делиться между ЭПРОНом и японской фирмой в соотношении 60 и 40 процентов. Кроме того, японцы должны были ознакомить советских водолазов со своей глубоководной техникой, которая была по тем временам самой современной и после окончания работ передать ЭПРОНу по одному экземпляру своего технического оборудования. Фирма даже взяла на себя обязательство возместить все убытки, связанные с розыском ЭПРОНом "Принца", а это около семидесяти тысяч рублей в золотом эквиваленте. Таком образом, с самого начала советская сторона, не прилагая никаких усилий, автоматически становилась обладателем секретного до того времени японского водолазного оборудования. В случае же успеха японцев, мы тоже оставались бы не в накладе. Из прессы тех лет известно, что японцы рассчитывали без особого труда получить 800. 000 рублей золотом.

Летом 1927 года японцы приступили к работе. Каждые сутки японские водолазы поднимали не менее двадцати каменных глыб весом по 500 пудов. Тысячепудовые куски скал оттаскивались в сторону с помощью паровых лебедок, установленных на баржах. Каждый день, сменяясь, работали 7 водолазов и 5 ныряльщиков.

5 сентября водолаз Ямомато нашел прилипшую к камню золотую монету – английский соверен чеканки 1821 года. После этого за два месяца ежедневного изнурительного труда водолазы обнаружили всего лишь четыре золотые монеты: английскую, французскую и две турецкие.

Поскольку к середине ноября 1927 года разбитое судно с металлическом корпусом, который японцы индетифицировали как "Принц", было полностью "перемыто" и обследовано, фирма прекратила работы в Балаклаве. История умалчивает о том, как поделили СССР и Япония пять золотых английских соверенов – все, что удалось отыскать.

Из воспоминаний крымского писателя Михаила Лезинского: " Петру Ивановичу Капитанаки далеко за семьдесят. Старик за свою долгую жизнь просолился и прокоптился. По-русски говорит чисто, а если и наблюдается некоторый акцент, то – малороссийский.

– Рассказывайте, Петр Иванович, что вам известно о японской экспедиции?

– Японцев запомнил! Хорошие ребята были. Я же ихнюю экспедицию обслуживал! Помню, сообщили из Севастополя, что японцы прибывают в Балаклаву, и ждать их надобно в конторе. Конечно, всем интересно поглазеть, что эта за такая японская нация!.. Полная контора народом набилась. Накурили, надымили, завоняли маленькое помещение, хоть бычков копти!.. Час ждем, другой, а их все нет и нет!.. Тут прибегает мальчишня и кричит:

– Тю на вас! Пока вы махорку с ушей струхиваете, япошки с рыбаками на причале водку глушат!..

И точно: вся японская команда на берегу вместе со своим переводчиком Като…

Капитанаки назвал Като переводчиком. Это так и не так. Да, Катаока, директор фирмы "Синкай Кигиоесимо Лимитед", хорошо знал русский язык, но переводчиком был, так сказать, внештатным, между делом.

Катаока – он же Като! – представлял водолазную фирму, одним из собственников которой был он сам. И это он – уговорив своих компаньонов – пожелал войти в "комиссию" с ЭПРОНом, с тем, чтобы не только поделить золото "Черного принца", но и извлечь из наших морей все затопленные корабли.

Фирме и ее директору Катаоке вежливо отказали – ЭПРОН, мол, сам в состоянии справиться с кораблями, затопленными в Чёрном море, а, что касается "Принца" и его золота… То наше вам с кисточкой, так и быть, доставайте! Только кукиш с маслом вы его найдете! – так или примерно так думал бывший чекист Лев Захаров, подписывая соглашение с японской фирмой. – А если и найдете, – чем чорт не шутит, когда Бог спит! – так и мы в убытке не останемся!

А сейчас, когда