Царь Федор Алексеевич, старший брат Петра Великого - Андрей Петрович Богданов

светскими властями), тогда как священники, особенно сельские, в значительном числе не понимали и не принимали их, возмущая паству против властей или присоединяясь к протесту прихожан. В Поморье страшный разгром царскими стрельцами Соловецкого монастыря не угасил дух сопротивления. Дон, Нижнее Поволжье, Урал, Сибирь, да и более близкая юго-западная граница были неведомо чьими: раскольничьими, никонианскими или (по незнанию) не присоединившимися ни к кому. Староверы гнездились даже в столице, разве что не выходя на демонстрации; впрочем, на Богоявление 1681 года некий старовер Герасим Шапочкин влез на Ивановскую колокольню в Кремле и разбросал оттуда «воровские письма на смущение народа»{278}.

На все необъятное пространство страны приходилось, вместе с патриархом, 17 архиереев (девять митрополитов, шесть архиепископов и только один епископ). Федор Алексеевич, вслед за Симеоном Полоцким (готовившим решение Большого церковного собора 1666–1667 годов против Никона и староверов), был убежден, что истинный корень раскола — в невежестве народа, а также в буйстве низшего духовенства. Следовательно, необходимо было кардинально усилить духовное просвещение и укрепить духовный меч. Вместо непонятно как расположенных, различных по площади и населенности епархий, подведомственных, несмотря на отдаленность, непосредственно московскому архипастырю, Федор и его единомышленники разработали стройный проект подчинения патриарху 12 митрополитов и, в значительной степени через последних, 70 архиепископов и епископов. Впрочем, этот проект вскоре начал претерпевать изменения.

Указ 1681 года о епархиальной реформе (№ 898) был разработан самым тщательным образом, при использовании карты новейшего подворного описания и административного деления страны, значения городских центров (в соответствии со списком наместнических чинов), с учетом политико-этнографических соображений и данных о движениях староверов. Обязательно предусматривалось не только подчинение каждой епископии, но и источники ее содержания. Например: «На Костроме. А во удовольствование дать ему (епископу) Воздвиженский монастырь, а за ним 114 дворов; Шеренский монастырь, а за ним 52 двора; Ширтольский монастырь, а за ним 37 дворов; всего 229 дворов».

Указ гласил, что Федор Алексеевич по совету с патриархом «изволил для украшения святой Церкви и для спасения и просвещения христиан быть и именоваться архиереям по степени, и каждому архиерею иметь в своей епархии епископов, подвластных ему, а святейшему патриарху, отцу отцам, иметь многих епископов, как главе и пастырю». По указу, конкретно патриарху подчинялось 10 епископов: в Костроме, Галиче, Звенигороде (без епархии, для управления делами), Севске, Туле, Белеве, Темникове, Бело-озере, Арзамасе и Ливнах. Митрополиту Великоновгородскому были подведомственны епископы в Великих Луках, Городце, Колмогорах, Олонце, Ваге. Митрополиту Казанскому — в Симбирске и Уфе. Митрополиту Сибирскому — в Томске, Енисейске, на Лене (содержание за счет государя). Митрополиту Ростовскому — в Угличе, Устюге Великом. Митрополиту Псковскому — в Торопце. Митрополиту Смоленскому — в Брянске, Вязьме. Митрополиту Тверскому — в Кашине. Митрополиту Вятскому — в Соли-Камской и Кунгуре. Митрополиту Нижегородскому — на Алатыре. Митрополиту Рязанскому — в Тамбове, Воронеже и Муроме. Митрополиту Белгородскому — в Курске.

В этот список вошли остатки первоначально предложенной царем генеральной росписи епархий (отличавшейся еще и тем, что вместо одной из отмеченных митрополий сохранялась старая Астраханская с епископами на Тереке и в Самаре). Из первоначального плана были вычеркнуты епископии во Владимире, Переяславле-Залесском, Путивле, Туле, Белеве, Кашире, Калуге, Серпухове, Можайске, Лухе, Юрьеве-Польском, Каргополе, Кевроле и Мезени, Кольском остроге, Чаронде, Свияжске, Чебоксарах, Уржуме, Тереке, Самаре, Верхотурье, Тюмени, Даурах, Ярославле, Тотьме, Пошехонье, Соли-Вычегодской, Гдове, Дорогобуже, Вязьме, Старице, Яренске, Кайгородке, Балахне, Шацке и Ряжске. В конце концов осталось 7 архиепископов и 20 епископов при 12 митрополитах. Но и это встретило упорное сопротивление патриарха и архиереев.

Царь не учел, что высшие интересы церкви и государства — это одно, а оказаться вместо одного из 17 архиереев одним из многих десятков (с минимальным шансом повыситься в сане, ибо митрополитов было всего девять), разделить управление (и доходы) огромных епархий даже с подчиненными епископами — это совсем, совсем другое. Главой сопротивления стал патриарх, долго рассматривавший проект без комментариев: ведь подчинение епископов митрополитам (если мыслить в старинных феодальных категориях) умаляло его власть. Только 15 октября, в ответ на письменное требование государя, Иоаким обещал, «моля всех владык», утвердить проект на соборе{279}.

Церковное собрание работало в ноябре 1681 года. Государев указ, так и не вступивший в силу, несмотря на переделки, датирован 24 ноября. Соборное постановление по предложениям государя, составленное от имени Иоакима, — ноябрем{280}. Федор Алексеевич именуется в нем, по праву государя, «истинным благочинного делания попечителем», но сколь отличается этот документ даже от усеченных предложений царя! Ключевая проблема была потоплена среди комплекса вопросов, «которые требуют исправления».

Вместо постановления об общей епархиальной реформе Иоакимом со товарищи было сказано, что «архиерейское вновь прибавление потребно и нужно для того, что Сибирская страна пространна и в ней множество народа», а среди него полно нехристей и раскольников. В качестве возможных епархий бегло названы еще Путивль, Севск, Галич и Кострома, страдающие от распространения раскола без архиерейского надзора. В первом пункте постановления говорится о желании царя иметь под митрополитами епископов, «а святейшему патриарху, отцов отцу, иметь многих епископов, как главе и пастырю; а в которых градах быть епископам, и от чего им иметь довольство, и то предложено именно». Но что «именно» — не сказано. Зато царю четко дан отрицательный ответ: иерархии среди епархиальных архиереев быть не должно «для того, чтобы в архиерейском чине не было какого церковного разногласия, и между собой распри, и высости». Новые епархии устраивать допускалось, но в прямом подчинении патриарху и весьма ограниченном числе.

После долгих уговоров участники собрания высшего духовенства (в нем не участвовали архимандриты крупнейших монастырей) согласились «учинить» архиепископии в Севске, Холмогорах, Енисейске и Устюге, епископии в Галиче, Арзамасе, Уфе, Тамбове, Воронеже, Волхове, Курске, а Вятскую епископию сделать архиепископией. Это вынужденное согласие означало лишь, что архиереи слишком осторожны, чтобы наотрез отказать даже столь негневливому государю; но засим они умыли руки, отнюдь не собираясь выполнять принятое решение.

Владыки просят караул

Сорвав епархиальную реформу, архиереи лишили смысла второй важнейший вопрос царя, письменно заданный собору: о «неразумных человеках», отколовшихся от церкви. Вместо просвещения и разумного попечения о пастве архиереи посчитали необходимым, чтобы Федор Алексеевич указал ужесточить борьбу с расколом всей силой светской власти. Духовные владыки потребовали «отсылать к градскому (светскому) суду» и казнить староверов, вменить преследование раскольников в обязанность всем воеводам, приказным людям, помещикам и вотчинникам, указать местной администрации «по посылкам архиерейским» направлять против раскольников воинские команды.

В архиерейском постановлении пересказан третий вопрос-предложение Федора Алексеевича относительно богатых монастырей, в которых, вопреки воле вкладчиков, нет богаделен