Свора певчих - Даша Игоревна Пар

Эта внушительная конструкция не вызывала сомнений в том, кому она принадлежит. Прямо по центру с золотым, полустёртым напылением выбит двуглавый орёл – символ сначала Ролльского княжества, а теперь и Ролльской империи.

– Узнаёшь, сын императора? – почти в полный голос поинтересовался Люсьен, подходя к дверям и костяшками пальцев постучав по ним. – Древняя сокровищница князей. Открывается только по голосу княжеской крови.

– Вы хотите ограбить императора? – устав от звенящего в мышцах напряжения, тупо спросил Костя. Хмыкнув, он прошёлся по пустому помещению, поглядывая на решётку, препятствующую к подъёму наверх.

– И ты нам в этом поможешь, – усмехнулся Люсьен, затем, оборачиваясь к единственному ревуну в очках, всю дорогу тащившему небольшой кожаный чемодан, приказал: – Открывай.

Внутри оказался весьма качественный на вид патефон, который очкарик быстро разобрал, подготавливая к работе. Покрутив ручкой, он завёл пружину завода, установил пластинку, отрегулировал громкость, и, убедившись, что всё в порядке, сообщил о готовности к запуску.

– Мы пробовали включать запись, но увы, пластинка не передаёт в точности ваш голос. Так что слушай и запоминай.

Сначала зазвучала мягкая скрипящая тишина, а потом, как сквозь вату, донёсся мощный мужской голос, тянувший один-единственный звук «а» то повышая, то понижая звучание. Пение длилось не дольше пятнадцати секунд, а потом оборвалось.

– Теперь воспроизведи, – велел Люсьен, и Филс грубо подтолкнул парня к дверям, указывая на тот самый жёлоб.

Константин, неловко переступая с ноги на ногу, остановился напротив, как-то странно глянул на Реми, а потом запел верхним голосом. Разумеется, ничего не произошло, и цесаревич заработал удар по затылку от нетерпеливого Люсьена.

– Ты что, дурак? Пой как сэв! – прикрикнул он на него.

Костя склонил голову, сжимая кулаки. Он попытался. Он правда попытался, но у него не вышло.

– Что за ерунда? – проворчал Филс, пока остальные, нахмурившись, переглядывались. – Ты что гадёныш петь разучился? Ты же наследник императора!

– Нет! – порвалась струна и Костя по-звериному оглядел застывших ревунов. – Не наследник! Отец ещё не назвал имени преемника!

– Ты не можешь петь, – догадалась Реми, выходя вперёд. – Вот, что ты делал у Ангелины, – учился петь… но твой дебют?..

Парня скривило, как будто головой в дёготь макнули. Единственный раз, когда у него это получилось. Постыдная тайна императорской семьи – первенец и не может петь! Позор и признак слабости.

Ревуны не прониклись тяготами цесаревича. Филс схватил Реми за руку и склонил к земляному полу, чтобы легче было держать за волосы и выставить шею, у которой вновь мелькнул нож.

– Не запоёшь – она покойница. Говорят сильные эмоции для вас лучшая мотивация к крику, – намекая на события в Урласке, холодно заявил Люсьен. – Давай, цесаревич, пой, а то твоя подружка кровью изойдёт, и ты следом за ней.

Прояснилось, зачем они захватили её с собой. Это читалось в лицах мужчин: явная мотивация к послушанию. Чтобы цесаревич не упёрся рогом, когда догадается, что к чему. Одного не учли – он и правда не может петь.

Однако Костя попробовал. И он пробовал снова и снова, пока верхний голос не охрип и он в бессилии не застучал кулаками по каменным дверям, почти воя от беспомощности и унижения.

– Вот так цесаревич! Вот так наследничек! – сплюнув сквозь зубы, уничижительно сказал Филс. Он вновь схватил Реми за волосы и подтащил её к дверям, бросая к ногам парня. – Посмотри ей в глаза и скажи, что тебе жаль, ведь она сейчас умрёт из-за твоей слабости.

Реми исподлобья глянула на Филса, а потом послала ко всем чертям, сопроводив речь отборной матершиной.

– Кончай её, – приказал Люсьен, раздосадовано глядя на Костю.

И так было видно, что он бесполезен, но слово надо держать, а сэвка изрядно всех достала. Было в ней что-то такое раздражающее. Как будто иглу загнали под ноготь и теперь не вытащить. Вот так и она вела себя.

Только Филс ступил вперёд, как Реми крикнула, резко, будто хлыстом ударив по воздуху, и на лице ревуна отпечатался набухший кровью след. Проведя по щеке рукой, он недоумённо уставился на окровавленные пальцы.

– Как ты?..

Девушка в предостережении вскинула руки, как только остальные вытащили пистолеты. Пружина, засевшая внизу лёгких, порвалась и она впервые задышала полной грудью. Больше никаких полумер. Никакой жалости к себе и своему прошлому. Если потребуется, она обрушит своды этой комнаты и похоронит их всех!

– Я не собираюсь подыхать в одиночестве. Дёрнетесь и крикну так, что рухнет потолок!

– Патовая ситуация, девочка. Думаешь, легко найдёшь выход из катакомб? Считаешь, что наверху лестницы сидят сэвы? Ты понятия не имеешь, где оказалась, так что подумай дважды, прежде чем кричать, – медленно заговорил Люсьен, ступая как крыса перед кошкой, стараясь лишний раз не дёрнуться от нервного тика.

Сзади подошёл Костя. Обхватывая за плечи и разворачивая к себе, он прошептал в ухо:

– Мы можем попробовать вместе. Как это было с Кристи в детстве. Она помогла с дебютом, может это сработает и у нас? Ревуны зайдут внутрь, а мы сбежим и завалим за собой вход, пусть посидят в клетке до прихода подмоги, – вкладывая в её мысли разумную идею, говорил он, держась за девушку, как за спасательный круг, но в тоже время заслоняя от остальных. – А если не выйдет – ты уйдёшь, а я прикрою.

Она вцепилась пальцами в его спину, выглядывая из-за неё и кивая ревунам.

– Ещё одна попытка, – хрипло выдавила Реми, и Люсьен, стирая с носа каплю пота, кивнул. – Что нужно делать? – спросила она у Кости и тот, чуть отодвинувшись, свёл их руки вместе, держась ниже локтей.

– Тон ты уже знаешь, как и колебания звука. Просто начинай петь, а я подхвачу. Если мы синхронны, это сразу станет ясно.

Стоявшие поодаль ревуны с интересом прислушивались к разговору. Такого они не видели и им было любопытно послушать, как эта девчонка запоёт. Особенно Люсьену, скатавшему между пальцев сигарку.

А вот Филс оставался настороже. Звериным чутьём он понимал – что-то не так. Он знал – сэвка не может петь. Так почему она закричала? Да ещё так больно, как от удара током. Приложенный к щеке платок кровью насквозь промок, и она падала на обувь, стекая на пол, просачиваясь сквозь трещины глубже в землю.

Кровь опасна. Она привлекает внимание. Эти твари могут явиться на её запах и последовать за ним, куда бы он ни пошёл. Даже сейчас мужчина слышал шёпот, доносящийся откуда-то снизу, он мягкой периной стелился на его слух, заглушая прочие звуки, так что он не сразу даже