«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев

людей и этим путём значительно освободили аппарат от пассивного балласта». «Думаем, что работа севера от этого не пострадает, а, наоборот, даст возможность № 601 лучше разработать имеющиеся у него связи и найти новые, более полезные. В финансовом отношении это сокращение значительной роли не играет, т. к. ставки кит. сотрудников слишком незначительны. Политическая перемена обстановки на севере наших существующих связей не задела. Перед 601-м поставлена теперь задача обеспечить себя новыми связями во вновь создаваемых правительственных и военных органах». Жена № 601, № 602 готовилась «на мастера» – радиста. Предполагалось, что она закончит учебу месяца через полтора. Это предоставляло «возможность открыть на Севере мастерскую местными средствами» и обеспечить «связь с Севером и своевременно использовать их информацию». Организационные перемены выглядели следующим образом: «устранены № 621, 622, 623, 624, 625, 627; изменены № раньше 631, 629, 626, 628, 630, теперь – 607, 608, 631, 632, 633, 641. Остальные № остаются те же». При этом перечисленные изменённые номера уже менялись.

28 июля Центр наконец обратил внимание на чехарду с номерами агентов. «Нумерация Вашей сети не совпадает с рамзаевской, – констатировалось в телеграмме, адресованной „тов. Паулю“. – Следующей почтой пришлите отчёт о сети с подробнейшей характеристикой каждого источника».

О каком сокращении сети могла идти речь, если Центр не имел представления о её состоянии, а «Пауль» и «Джон» за семь месяцев умудрились дважды поменять нумерацию большей части агентов, не удосужившись представить на них характеристики?

Характеристик Римму написать так и не пришлось – в связи с прибытием в Шанхай в начале августа 1933-го долгожданного резидента Я. Г. Бронина («Абрама»), на полгода позже намеченного срока.

Яков Григорьевич Бронин (наст. фам. Лихтенштейн; 1900–1984) родился в Латвии в семье раввина. Как он показал в 1950 году на допросе, «Фамилию БРОНИН я взял себе произвольно, и это было моё желание, в советских органах эта фамилия мною не была узаконена». В 1918 году он экстерном сдал на аттестат зрелости в частной гимназии в Кременчуге, высшее образование получил в Институте красной профессуры в Москве, владел немецким и латышским. В партии с 1920-го, в РККА – с 1922-го. Политработник на Туркестанском фронте, редактор изданий РККА: «Военный вестник», «Спутник политработника», «Военный корреспондент». Начальник бюро печати ПУР РККА. Его учебник «Политграмота комсомольца» (1926–1927) выдержал пять изданий. С октября 1930-го по февраль 1933 года – на нелегальной разведывательной работе в Германии в качестве помощника резидента.

В Латвии проживала мать Бронина, в Италии – его младшая сестра. С первой женой, Татьяной Мартыновной Дзерва, Бронин разошёлся в том же 1933 году и позднее узнал, что она была арестована по неизвестным ему причинам.

Ещё 4 октября 1932 г., за неделю до принятия решения об отзыве Зорге, ему сообщили, что замена «приедет через месяц – полтора». Бронин уехал из Берлина только в конце февраля 1933-го после прибытия замены. По плану, он должен был встретиться с Зорге в Москве, чтобы по всем правилам принять от него дела. Но когда Бронин приехал в Москву, Зорге там уже не было. Нормальная передача дел шанхайской резидентуры не состоялась, и многое из того, что мог бы Бронину сообщить Зорге, до него, по всей вероятности, так и не дошло.

После двухнедельного инструктажа, в ходе которого Бронину на вряд ли удалось ознакомиться со всеми материалами, он выехал в Вену, где должен был получить паспорт. Однако непредвиденное развитие событий, связанное с просчётами в «выводе» Бронина в Китай, на долгие месяцы задержало его прибытие в Шанхай и, более того, чуть вообще не сорвало приезд. Было решено, что в Шанхай Бронин отправится через Италию, предварительно остановившись в Берлине, чтобы осуществить мероприятия, связанные с предстоящей легализацией. В Шанхай он должен был прибыть в конце мая – начале июня, конечно, при условии, что всё пойдёт нормально.

Из Москвы Бронин выехал по шведскому паспорту[183]. В Вене он поменял его на другой, тоже шведский, но без всяких следов пребывания в Советском Союзе. В течение двух недель благодаря венской резидентуре ему был оформлен «с иголочки новый» подлинный австрийский паспорт, по которому он должен был выехать в Китай. Бронин своей рукой написал заявление в венскую полицию с указанием имени, фамилии, даты и места рождения и венского адреса. Невымышленными были лишь сообщённые им личные приметы, в которых, правда, был перепутан цвет глаз. К заяв лению кроме фотокарточки был приложен так называемый «Heimatschein» (удостоверение о месторождении, служившее свидетельством о гражданстве). В первый раз в своей агентурной деятельности Бронин, по его словам, обладал таким замечательным документом. Но, как показал дальнейший ход событий, его радость была непродолжительной. Когда Бронин предъявил его австрийскому полицейскому чиновнику при приближении к немецко-австрийской границе, тот заявил:

«Этот паспорт я оставлю у себя, – и, заметив китайскую визу, поинтересовался: – Вы, конечно, через Россию поедете?»

Бронин показал свой билет Триест – Шанхай. Но чиновник заме тил, что направление всегда можно изменить. Он обратил внимание, что в билете значилось «Dr. Kremer», но ни в «Heimatschein», ни в паспорте слова «доктор» не оказалось. Обратил внимание чиновник и на то, что в паспорте глаза характеризовались как «blau», в то время как глаза у «Dr. Kremer» были, увы, не голубые. О чём думали сотрудники венской резидентуры, обеспечивавшие оформление легализационных документов, и куда смотрел Бронин, когда получал их?..

В довершение ко всему при обыске чиновник обнаружил на дне портфеля клочок бумаги с русскими буквами.

Когда Бронин в оправдание указал, что родом из Львова и поэтому немного знает польский и русский, чиновник заметил: «Ну, русский-то вы лучше знаете, чем польский». Однако разбирать текст на бумажке почему-то не стал.

Главной ошибкой Бронина было решение ехать по Австрии с австрийским паспортом, в то время как немецкий язык, по его словам, был у него явно не австрийским, ни в смысле фонетики, ни в употреблении отдельных слов. А произношение не соответствовало диалектам, на которых говорили в Германии.

Австрийский чиновник отобрал у Бронина паспорт и, видимо, передал пас порт немцам, а те известили Берлин, чтобы владельца паспорта встретили по прибытии поезда. Проводник бодрствовал всю ночь, а выключать свет в купе было запрещено. Было очевидно, что в Берлине нацистские полицейские сразу займутся выяснением его личности и легко установят, что доктор Кремер по указанному адресу никогда не проживал. Как отмечал Бронин, по меткам портных и магазинов на его костюмах можно было в итоге выяснить и фамилию, под которой он два с половиной года проживал в Берлине. Особый интерес у гитлеровских властей должно было вызвать подозрение австрийского чиновника в том, что он имеет