Заблудившийся звездолёт. Семь дней чудес. - Анатолий Иванович Мошковский

рядовые и отпустить щелчок в лоб — ведь на четыре года моложе его. Даже в самых яростных сражениях не должен забывать он этого! Костик, разумеется, заревел на весь дом и никогда больше не играл с ним, а убегал…

— Только чтобы маме ни слова, — предупредил его Боря, когда было покончено с последним мороженым.

— Понятно, — хитро улыбнулся брат, так хитро, что Боря на миг подумал: а может, рассказать ему про подводную лодку и приборчик?

— «Понятно»!.. А у кого подбородок и нос в шоколаде? — И Боря стал носовым платком вытирать лицо брата, потом подобрал мокрые обёртки и палочки.

Нет, ни в коем случае нельзя рассказывать Костику о приборчике! И лодку испытывать при нём нельзя… Ещё ляпнет кому-нибудь по доверчивости. Он вроде и смышлёный мальчишка, вон как глаза светятся умом, да такие они чистые, прозрачные, всё в них видно — и когда говорит правду, и когда привирает…

— Ну иди, иди погуляй, — сказал Боря.

Сытый и довольный, Костик убежал во двор, а Боря тут же нырнул под свою кровать и коснулся рукой синей коробки.

Глава 12

Деньги на подзорную трубу

Но в это время хлопнула наружная дверь — пришла мама, сняла у двери плащ и, что-то напевая, понесла на кухню — в холодильник — покупки. Боря ещё глубже задвинул коробку, выглянул из комнатки и пошёл за мамой.

Вдруг он услышал звон — у мамы что-то выпало из рук. Боря побежал на кухню: на полу валялась разбитая банка со сметаной, а мама стояла у газовой плиты — глаза закрыты, лицо посерело, волосы вздыбились — и держалась за сердце.

Борю поразил её вид. Он испугался:

— Что с тобой?

— Сама не знаю, сынок, — сказала она, задыхаясь, — но мне… мне не по себе… Я… я очень боюсь… С тобой ничего не случилось? Ничего? — Её глаза пристально и жалобно смотрели на него.

— Мама, всё в порядке.

— А с Костиком? Где Костик? Скажи, где Костик!

— Ну что ты, мама… Он во дворе… Позвать?

— А папа? Как там папа?

Боря стал к ней боком, и мама слегка успокоилась.

«Раззява! Тупица! Бестолочь! Так ты следишь за приборчиком? — выругал себя Боря. — Ты должен всегда помнить, что он у тебя, что мама — это не Глеб и не Андрей!»

С тяжёлым сердцем смотрел Боря, как мама выбирает из густой лужи сметаны острые осколки.

И тут в дверях звякнул ключ. Обычно Боря с Костиком, услышав это звяканье, с шумом вылетали навстречу отцу, смеялись, прыгали, висли на его руках, и, случалось, отец доставал что-нибудь из кармана: новую книжку, блестящий значок с космонавтом или шоколадки в ярких обёртках. Шоколадок он обычно покупал не меньше трёх и первую всегда давал Костику: «Жуй, малыш номер один!», вторую протягивал Боре и называл его малышом номер два, а третья… Третья предназначалась для мамы — она тоже числилась у него малышом под третьим номером…

Но сейчас Боре ничего не было нужно, ничего! Впрочем…

Он бросился к отцу и выпалил:

— Пап, дай мне деньги на подзорную трубу, ты ведь обещал…

Отец так посмотрел на Борю, что он съёжился.

— Я только что встретил тётю Феню, она мне сказала…

«Накапала! — мелькнуло у Бори. — То Александра Александровна, то она…» Он так огорчился, что забыл обо всём, и повернулся к отцу грудью.

— А ты верь ей, верь!

И тотчас с отцом что-то произошло: лицо смягчилось, лоб разгладился и глаза стали испуганно-подвижными. Он беспокойно оглянулся и встал спиной к стене.

— Что с тобой? — спросила мама, вышедшая с мусорным ведром из кухни.

Отец ничего не ответил. Он ещё плотней, прижался к стенке коридорчика, точно хотел втиснуться, войти в неё, стать незаметным.

— Что-нибудь случилось?

— С-с-случилось, — прошептал отец.

— Но что же? Что? Что с тобой случилось?

— Я… я сам не пойму…

Отец был большой, сильный, говорил всегда спокойным ровным басом, но сейчас его голос звучал тихо и жалобно.

«Опять! Опять я…» Боря бросился к себе в комнатку, упал на кровать и зарылся головой в подушку — так ему было плохо.

Вошла мама и негромко сказала:

— Ну что ты, Боря… Не переживай так… Вот возьми, папа дал…

— Не надо, не хочу! — сдавленным голосом прошептал Боря.

— Ну возьми и не расстраивайся…

Боря оторвал от подушки голову, с минуту колебался, затем взял из рук мамы три синеньких бумажки.

— Большое спасибо… — И потом спросил: — А папа сам дал?

— А как же не сам… Я попросила для тебя, он и дал… Как же могло быть иначе?

Боре стало очень грустно: ведь мама ничего не понимала…

Глава 13

Совершенно секретно

Боря не знал, как ему быть. Хорошо, что он нашёл этот чудо-приборчик или не очень? Он получил-таки наконец подводную лодку и деньги, и досыта наелся мороженого, и класс теперь, наверно, опомнится, оценит его, подобреет к нему, но сколько волнений, сколько страхов натерпелся он!

Боря ждал, когда уснёт брат, и как только Костик тихонько засопел, достал из кармана коробочку с системой кнопок и циферблатиком, босиком пробрался в ванную и стал изучать их. Как бы приборчик на время выключить? Нажать этот рычажок внизу? А может, он предназначен для другого? И почему утоплена только одна кнопка? И что означает цифра «1» на ней?

Нажать на какую-нибудь другую кнопку Боря боялся: приборчик мог испортиться, перегореть.

Нет, ничего трогать в приборчике нельзя!

Теперь Боря ждал, когда уснут родители. Он готовился к важнейшему эксперименту — испытанию подводной лодки. Он должен пройти совершенно секретно. Мама всегда ложится рано — устаёт за день, — а вот отец иногда долго сидит: читает или разбирает какие-то чертежи, и тогда тёмный коридор пересекает узенькая полоска света из-под двери.

Боре пришлось лечь, погасить свет и притвориться, что он спит.

Но он не спал. Ни в одном глазу его не было сна!

Время от времени он вскакивал с постели босиком, выглядывал в коридор и смотрел, не погасла ли жёлтая полоска на полу.

Наконец она исчезла.

Боря подождал, пока отец уснёт, достал из-под кровати коробку и прокрался в ванную. Там он вынул лодку, погладил её, тронул трёхлопастный, красиво изогнутый