История войны 1814 года во Франции - Модест Иванович Богданович

повернуть вправо к Сезанну. Действительно – перелески и виноградники, встречавшиеся на этом пути, способствовали действию пехоты против кавалерии, но зато, двинувшись по плохой проселочной дороге, пришлось бы пожертвовать большей частью артиллерии, и к тому же Блюхер, направившись к Сезанну, разобщил бы свою армию на две отдельные части, которым едва ли удалось бы соединиться. Генерал Мюффлинг, изложив все эти обстоятельства, убедил своих сподвижников продолжать отступление к Этожу47. У выхода из Шампобера французские кирасиры кинулись на три русские каре, состоявшие из новобранцев, которые, сражаясь как старые солдаты, дали по неприятелю залп на расстоянии не более 60 шагов и заставили его повернуть назад в совершенном беспорядке. Несколько русских конных орудий вынеслись без прикрытия против кирасир на ближайший картечный выстрел и, разогнав их, проложили войскам путь к Этожскому лесу48.

Уже день склонялся к вечеру. Груши, желая во что бы то ни стало отрезать отступление союзным войскам, направился перелесками к северу от большой дороги и вышел на нее вторично, не доходя Этожского леса. Дивизии Думерка, Бордесуль, Сен-Жермена, как огромные лавины, обрушились на союзников. Тогда же Наполеон, прекратив канонаду, устремил на них с тыла гвардейскую кавалерию. Напрасно храбрый Гаак с своими малочисленными дружинами кидается навстречу первой линии французов; вторая их линия, окрылив прусских всадников, опрокидывает их к Этожскому лесу. К счастью союзников, генерал Куен (Coin), получивший от Груши приказание следовать с двумя легкими батареями за конницей, отстал далеко и не успел принять участия в деле. Иначе поражение союзников было бы неминуемо. Их небольшие каре, поглощенные неприятельской конницей, разрозненные одни от других, отрезанные от всех главных начальников, Блюхера, Гнейзенау, Клейста, Капцевича, принца Августа Прусского, подвергались величайшей опасности. Надлежало пробиться к Этожскому лесу, но до него оставалось более версты. Чтобы проложить путь сквозь густые тучи французской кавалерии, артиллерия, находившаяся при кареях, открыла огонь вдоль по этожской дороге; затем пехота ударила в штыки на неприятеля; барабанный бой и громкие восклицания сопровождали отчаянное усилие союзников. Сам Блюхер, впереди одного из прусских каре, очевидно, искал смерти и, ободряя своих солдат, сам отчаивался в возможности спасти их от гибели. Один из состоявших при нем ординарцев был убит. Адъютант и верный сподвижник его Ностиц решился сказать ему: «Ежели вы будете убиты здесь, то История едва ли одобрит вас». Блюхер взглянул на него угрюмо, но, сознавая истину его слов, повернул свою лошадь назад и сказал: «Ну так уедем прочь!» Между тем собрались кругом фельдмаршала генерал Гнейзенау и другие офицеры, потерявшие его из вида в пылу боя. «Ежели сегодня не погибну, – воскликнул Блюхер, то мне долго жить; со временем все поправим». Французы возобновили свои атаки, но, будучи поражаемы картечью, вырывавшей ряды из их фронта, были принуждены сойти с большой дороги. Маршал Ней, заметя расстройство своей кавалерии и опасаясь, чтобы она не заблудилась в темноте, приказал трубить сбор. Союзные войска, достигнув леса, продолжали дальнейшее отступление к Этожу. Только два прусских батальона, остававшиеся последними на месте боя, были изрублены. Генерал-майор Шеншин с Архангелогородским и Шлиссельбургским полками также был отрезан и, раненный картечью, продолжал командовать своей бригадой, пока не пробился, и тогда уже сдал начальство старшему. Командир 8-й конноартиллерийской роты подполковник Шушерин и капитан Фохт, собрав и устроив своих канонеров, пошли в атаку, прорубились сквозь кавалерию и спасли свои орудия49.

Наступила совершенная темнота. Блюхер приказал своим утомленным войскам отойти к Бержеру и там расположиться на биваках, а для прикрытия их оставил в арьергарде у Этожа 8-ю русскую пехотную дивизию генерал-майора князя Урусова. Считая дело оконченным, Урусов выслал фуражиров за дровами и соломой и не принял надлежащих мер предосторожности. Мармон воспользовался тем и направил к Этожу окольными дорогами несколько батальонов дивизии Лагранжа, которые незадолго пред тем стояли в окрестностях этого селения и ознакомились с соседней местностью. Войска эти, под личным начальством Мармона, скрытно пробрались к Этожу и, застав врасплох стоявший там отряд, ударили на него в штыки и захватили самого князя Урусова с 600 человек50. Мармон уверяет, будто бы, когда привели к нему раненого Урусова, он сказал: «Господин маршал! Извините меня в том, что мы оборонялись так слабо. При наступлении ночи у вас протрубили сбор, и я, полагая, что вы не станете драться ночью, послал своих солдат за водой и соломой. В продолжение сегодняшнего дела вы, верно, были нами довольны, и мы, надеюсь, заслужили вашу похвалу. Мы славно отражали атаки вашей кавалерии и мужественно сквозь нее пробились, но потом вы застали нас врасплох, и я еще раз прошу вас извинить меня»51.

Союзники потеряли в делах при Вошане и Этоже до 6 000 человек, в числе коих 4 000 пруссаков, 2 000 русских и 15 орудий (7 прусских и 8 русских). В числе раненых, кроме генералов Шеншина и Урусова, были полковники Сутгоф и Штегеман52. Урон французов, если можно верить их показанию, не превосходил 600 человек53.

Как местность у Бержера не представляла никаких выгод в оборонительном отношении, то Блюхер еще до рассвета 3 (15) февраля выступил к Шалону, где мог удерживаться на Марне до прибытия подкреплений, и прибыл туда около полудня. В Шалоне присоединились к его войскам 4-го (16-го) и 5-го (17-го) корпусы Йорка и Сакена54. Получив точные сведения о понесенных ими потерях, Блюхер донес о том в главную квартиру союзных монархов и, не обвиняя никого из своих подчиненных, принял на себя всю ответственность в неудаче. Некоторые из прусских генералов порицали действия Сакена и приписывали ему поражение йоркова корпуса, но, несмотря на то, впоследствии отдали ему полную справедливость. По словам Мюффлинга, «генерал Сакен оказал такие важные услуги и столько примеров непоколебимого мужества, что едва ли следует вменять ему в вину неправильное обсуждение необыкновенных обстоятельств, в которые он был поставлен. Он мог ошибаться, но заблуждался как герой, слишком много доверяющий своим силам. У нас немного было людей, подобных Сакену, и только такие, как он, могли побеждать Наполеона»55.

Дела в долине Марны стоили союзникам от 15 000 до 16 000 человек и 38 (по другим сведениям – 60) орудий. Наполеон, считая блюхерову армию совершенно расстроенной и зная об опасности, угрожавшей Парижу со стороны Главной союзной армии, решился прекратить преследование разбитых им корпусов Клейста и Капцевича и обратиться с большой частью находившихся при нем войск в долину Сены. Как в это время корпус Винцингероде Северной армии подходил к Суассону, то для наблюдения за ним был