Инопланетяне и инопланетные общества. Руководство для писателя по созданию внеземных форм жизни. - Стэнли Шмидт

Это не означает, что агглютинативные языки обязательно абсолютно просты, полностью подчинены правилам или легки в изучении. Иногда, например, в них имеет место гармония гласных, когда гласные в суффиксах или приставках (или инфиксах, вставляемых в середину слова!) должны изменяться, чтобы соответствовать гласным в корневом слове. В турецком языке гласные делятся на «гласные переднего ряда» (среди которых e и i) и «гласные заднего ряда» (среди которых a и o). В моём примере, приведённом выше, суффиксами множественного числа и аблятивного падежа были ler и den, потому что ev содержит переднюю гласную. Если корневое слово содержит задние гласные, например, oda (комната), то суффиксы также должны содержать заднюю гласную, поэтому «из комнат» будет odalardan. Я упоминал, что «местоименные префиксы» в моём примере из суахили относятся к определённому классу существительных; классы существительных примерно эквивалентны грамматическому роду, но их восемь. Множественное число для kitu — vitu, множественное число для mtu — watu и так далее; и у каждого класса существует свой собственный набор «согласований» (префиксов и других строительных блоков для различных целей). В некоторых языках типа эскимосского (иногда называемых «полисинтетическими»), агглютинативный принцип возносится до умопомрачительных высот, когда длинное и сложное английское предложение превращается в одно слово.

Иные системы письменности

Многие языки написаны алфавитом, в котором для обозначения основных звуков языка используются немногочисленные символы и потому их можно использовать для написания всех его слов. Степень соответствия правописания произношению сильно варьируется. Английский язык заимствовал слова из многих источников, и написание и произношение в нём не эволюционировали последовательно или в одинаковом темпе. Поэтому в английской орфографии существует много несоответствий, и для запоминания требуется приложить изрядное количество усилий. Тем не менее, при достаточной практике вы обычно можете достаточно точно угадать, как произносится незнакомое слово. В суахили и турецком языках совпадение настолько близко, что вы всегда можете правильно произнести новое слово с первой попытки или написать по буквам то, что впервые слышите.

В ходу сейчас много алфавитов, и возможны также иные способы письма. Японцы и индейцы чероки пользуются слоговыми обозначениями, в которых символ обозначает не гласную или согласную, а целый слог. Самой ранней письменностью почти наверняка были пиктограммы — стилизованные изображения, предназначенные для обозначения буквальных объектов, таких как мужчина, женщина или дерево. (В последнее время они возвращаются в таких областях, как международные сообщения и знаки «Не курить».) Использование пиктограмм постепенно расширилось, чтобы включить в них представление о понятиях, связанных с объектом (например, тепло с Солнцем) или со звучанием слова, представляющего объект (например, пиктограмма Sun (солнце) используется для обозначения английского слова son (сын)). Алфавиты — это поздняя фаза эволюции последнего. Сохранившимся примером первого является набор из нескольких тысяч иероглифов, используемых для письма по-китайски. Каждый из них необходимо запомнить, поэтому они гораздо менее удобны и хуже способствуют распространению грамотности (а также клавиатур пишущих машинок или компьютеров) по сравнению с алфавитом. С другой стороны, у них есть определённое достоинство: их могут прочитать образованные люди из всех уголков Китая, даже несмотря на то, что их разговорные диалекты непонятны друг другу.

И так далее

Я мог бы продолжать перечислять такого рода вещи очень долго, упоминая такие тонкости, как включающие и исключающие формы слова «мы» (в зависимости от того, включается ли в него человек, к которому обращаются, или нет), слышимые вопросительные знаки, слова, которые могут означать либо «да», либо «нет» в зависимости от того, как был сформулирован вопрос, и двадцать шесть наклонений глагола в австралийском языке аранда. Но место не позволяет, да и представление к настоящему моменту у вас уже сложилось. Если вы хотите, чтобы языки ваших инопланетян были действительно инопланетными, узнайте как можно больше о человеческих языках — как об общих принципах, так и об особенностях нескольких примеров языков. Я настоятельно рекомендую изучить хотя бы один неиндоевропейский язык. Но в качестве основы для изобретения инопланетных языков даже этого будет недостаточно, потому что, какими бы разнообразными они ни были, все языки, о которых я упоминал, имеют одну очень важную общую особенность, которой не будут обладать ваши инопланетяне.

ЗА ГРАНЬЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО

Все мои образцы языков были, в силу обстоятельств, человеческими языками, которые развивались для их использования человеческими голосовым аппаратом, органами чувств и нервной системой. Я уже упоминал, что все человеческие младенцы пробуют все подобные звуки, а их культуры отбирают среди них сегмент для использования. Очевидно, нечто подобное справедливо и в отношении грамматики. Виды грамматики, которыми пользуются люди, по-видимому, связаны определёнными широкими ограничениями, налагаемыми жёсткой структурой их нервной системы. (См. статью Бикертона о «креольских языках».)

Если не считать совершенно особых обстоятельств, ваши инопланетяне не будут людьми. Ни их нервная система, ни анатомический аппарат для испускания и распознавания звуков, вероятно, не будут слишком похожими на наши. Они могут оказаться неспособными издавать наши звуки, или же мы — их. Чтобы получить лучшее представление о том, какой диапазон речевых звуков может использоваться разумными существами вне Земли, вам следует послушать не только французский, арабский и китайский языки, но и весь спектр звуков, издаваемых всеми видами животных: жужжание пчёл, долгие песни китов, жуткий хохот и завывания гагар, воротничковых рябчиков и оропендол...

Типичный полевой путеводитель по птицам попытается описать птичий крик с помощью какой-нибудь довольно причудливой транскрипции, например «Гуд-Сэм-Пибоди» или «Вии-вииоо-тити-вии». (Я это не выдумываю!) Такая транскрипция может быть в некоторой степени полезна в качестве мнемотехники, помогающей вам точно распознать птицу, подсказывая её общие ритм и интонацию. Но гласные и согласные в транскрипции даже отдалённо не похожи на реальные звуки.

Звуки, издаваемые птицами и китообразными, просто слишком отличаются от наших, чтобы мы могли воспроизводить звуки друг друга, или чтобы их можно было с той или иной точностью передать нашими системами правописания. Ситуация с существами, независимо эволюционировавшими в других мирах, скорее всего, будет такой же, а не как у людей, которые просто выросли в среде разных культур.

Предложение, которым я открыл эту главу, должно быть написано в нотной записи, потому что оно написано на языке, в котором для смысла важны абсолютная высота звука и длина слогов. Каждый слог представляет собой одну из семи гласных или полугласных (у говорящих губы, как у лягушек, и гибкие стенки рта, но нет языка), произносимых в одной из тринадцати тональностей и с короткой, долгой или средней продолжительностью. Нотная запись — это лучший из способов, которым мы располагаем для написания таких вещей. Разумеется,