Страна Потекших Кисок - Алексей Стацевич

пронеслась мысль в его голове. — Если душа… то где мое тело? Неужели оно тоже стало стройматериалом для адских врат и этой дороги? Возможно, сейчас под ногой хрустнул именно мой череп?»

Его внимание привлекли надгробные плиты, плотными рядами высившиеся вдоль обочин. Гладкий черный мрамор, едва переливаясь багровыми оттенками, почти полностью поглощал тусклый адский свет. Фотографии людей и золотистые надписи-фамилии на надгробиях время от времени сменялись, будто невидимый дьявольский блогер «свайпал» загробную ленту местного «Пентаграмма».

«Наверное, надгробия „обновляются“ каждый раз, как кто-то умирает… — подумал Грубанов. — А может быть и нет…»

Больше у входа в ад смотреть было не на что — дальше плит, по обе стороны дороги, распростерся бескрайний океан лавы, что и служил здесь единственным источником света.

Козло-демоны, расталкивая стонущих и скулящих грешников, подтащили Николая к закрытым вратам. Рогатая голова уставилась на «гостя» с несвойственным ей интересом.

— Хо-хо-хо-о! Какие душшши! — прошипела она. — Заждали-и-ись…

Не обращая внимания на голову, козло-демоны поволокли Грубанова по узкой тропинке вдоль нескончаемой костяной стены. Пузырьки лавы, словно почувствовав Николая, начали активно лопаться, приглашая того искупаться.

— Вишь, какое скопление у ворот? — повернулся к избранному демон, что тащил его под левую руку.

— И это только начало, ведь сегодня первый неприемный день! — как показалось довольно закивал демон справа.

— Ближайшие два года — неприемный день! — обрадовался «левый».

— Дезинфекция адских чертог! — пояснил «правый».

— Скоро сюда грешников набьется, как в «дырки» порнозвезды в разгар съемочного процесса! — расхохотался демон слева.

— А значит — ближайшие два года мы будем мучить всю эту толпу!

— Бить их шипами!

— Насаживать на рога!

— Топить в лаве!

— Пока врата вновь не распахнутся!

Демоны в предвкушении веселья задумчиво замолчали.

— Слава богу, — пробормотал Николай.

Но не успел он порадоваться, что еще какое-то время проведет не в самом аду, а лишь у его входа, как «левый козел» вдруг гаденько захихикал:

— Слава, говоришь? Может, тебя в лаве чуть притопить, чтобы выражения выбирал?

— Рано радуешься, червь, — подхватил «правый», — для таких особых гостей у нас всегда есть запасной вход!

Узкая тропинка оборвалась, и троица остановились. «Левый» со смешком треснул кулаком по стене:

— Аромохола!

Скрипнули засовы, и в стене отворилась невидимая до этого калитка.

— После вас! — с усмешкой прорычал демон справа и втолкнул Николая внутрь. — Добро пожаловать в ад!

Грубанов, не удержав равновесия, упал на колени. Калитка за спиной захлопнулась, и все звуки остались там, по ту сторону стены. Наступила тишина.

— Ко мне! — в безмолвии адских просторов раздался строгий, но усталый женский голос. — Имя!

Николай вздрогнул и повернул голову на звук — вдалеке, за письменным столом, сидела ничем не примечательная женщина лет сорока пяти в очках и деловом костюме. Она скептично глядела на мужчину из-под очков и постукивала пальцами по столу, терпеливо ожидая, пока тот соизволит подойти.

Избранный встал и поспешил навстречу адской привратнице.

— Николай. Юрьевич. Грубанов, — подойдя к столу, отчеканил он.

— Ожидай, — лениво зевнула женщина и погрузилась в разложенные на столе бумаги.

А Николай в который раз осмотрелся.

Вокруг было пустынно. Ни души. Одинокий стол с сидящей за ним женщиной расположился возле самых ворот. От них в бесконечную даль шла дорога — широкая и едва освещенная редкими факелами. По обеим сторонам дороги — высокие отвесные стены с ручейками лавы. В стенах — запертые тяжелые двери. Над каждой дверью — табличка с непонятными надписями…

— А-а, так ты и есть тот самый избранный, которого ждет Люцифер⁈ — встрепенулась женщина. — А чего сразу не сказал?

— Вы не спрашивали…

— Пойдем!

Она быстро встала и, схватив Николая под локоток, уверенно поволокла его прочь от ворот.

— Куда… пойдем?

— К Люциферу, глупый! — Женщина, косясь на задумчивое лицо спутника, усмехнулась: — Ты ждал какого-то другого ответа?

Но Грубанов размышлял о другом. Как истинный атеист, он имел мало представлений об особенностях адского мироустройства и пытался вспомнить хоть что-то, относящееся к «теме».

— Идем к Люциферу, значит? — пробормотал он. — Через девять кругов ада? И мне нужно будет пройти каждый круг? Сквозь муки, боль и страдания?

Его спутница засмеялась:

— Данте, что ли, перечитал, глупый? Какие девять кругов? Не-е, у нас все намного проще.

— Да? Расскажите.

— Да особо и нечего рассказывать. Вот это все, — она обвела вокруг рукой, — «распределительный коридор». Отсюда души попадают каждый в свой «котел».

— Метафорически?

— Кто-то — метафорически, а кто-то — по настоящему, — пожала она плечами. — Только не думай, что на Земле закончились грешники. Обычно здесь не так малодушно. Просто сегодня…

— Неприемный день, — чуть нагло перебил Николай. — А что за двери?

— «Котлы»! Которые твой любимый Данте и называл девятью кругами. Но только он немного соврал — их больше. Намного больше.

— А примеры есть? — видя, что не происходит ничего страшного, вконец осмелел Николай. — Где кто «варится»?

— Конечно есть! — Женщина пальцем указала на ближайшую дверь справа: — Например, вот здесь томятся блудницы. Ну как — томятся. Мучаются! Они распяты с раздвинутыми ногами, безглазые вороны выклевывают им влагалища…

— Фу…

— … а адские псы рвут их промежности… А вон там, — палец женщины переместился на противоположную дверь, — «сидят» насильники, расчлененные на десятки кусочков, каждая из которых, обваленная солью, подпекается на медленном огне. А насильники чувствуют каждый кусочек своей расчлененной души!

— Весело у вас тут…

— Хочешь посмотреть? — ухмыльнулась привратница.

— Пожалуй, откажусь.

— Как знаешь… Под каждый грех у нас найдется свой личный ад. И особенное страдание. Которое время от времени меняется, чтобы привыкшие грешники… не скучали!

Они прошли мимо жуткого деревянного истукана. Николай мог поклясться, что в полумраке распределительного коридора увидел дернувшиеся в его сторону живые глаза!

— А это… кто?

— «Кто» — не в курсе, а вот «что» — знаю. Это один из видов пытки — заключение в деревянную статую, — пояснила женщина. — Никаких особых страданий она не приносит, разве что… страданий душевных! Представь, что ты сотни лет стоишь в одной позе в ожидании, когда тебя уволокут в твой личный «котел», чтобы придать мукам физическим! Это ожидание — хуже пытки, поверь мне.

Вскоре они остановились возле