Римские папы. Люди в белом: от Пия IX до наших дней - Максим Михайлович Ткаченко

Тогда-то выборщики и обратили внимание на спокойного и не особо приметного патриарха Венеции кардинала Альбино Лучани, который вообще никаким образом не ожидал своего избрания, а услышав, что все больше иерархов называли его фамилию, совершенно опешил.

Опустив глаза в пол и растерянно улыбаясь, иерарх неуверенным тоном произнес, что принимает избрание. На вопрос, каким именем его называть, новоизбранный понтифик ненадолго задумался, а затем произнес то, что заставило несколько призадуматься уже самих кардиналов. Лучани ответил следующим образом: «Я называюсь Иоанн Павел первый».

На эту формулировку нужно обратить особое внимание. Произнеся ее, папа совершил настоящую ономастическую революцию. Первый раз понтифик сам называл свой порядковый номер. До этого так не делал никто. Цифра добавлялась к именам пап всегда задним числом и только после того, как появлялся второй носитель этого имени. К тому же двойное имя было принято римским епископом впервые в истории. Альбино Лучани сделал это в честь своих ближайших предшественников, с которыми было связано проведение Второго Ватиканского собора, весьма почитаемого патриархом Венеции.

Так у церкви появился новый папа, о чем и возвестили дым из трубы на крыше и звон церковных колоколов. Новоизбранный понтифик облекся в белый муар и направился на балкон собора, чтобы благословить собравшихся. За несколько секунд до выхода к людям святой отец скромно обратился к церемониймейстеру и спросил, не может ли он сказать несколько приветственных слов. Услышав это, монсеньор совершенно растерялся. Папы никогда в жизни не консультировались по таким незначительным вопросам, а всегда поступали так, как считали нужным. Но раз уж был задан вопрос, церемониймейстер, немного помявшись, ответил, что, согласно древней традиции, папы не произносят речей, а ограничиваются только церемониальным благословением на латыни. Разумеется, запретить что-либо папе никто не мог, но скромный от природы Лучани не стал спорить, а глубоко вздохнув, сказал, что ему очень жаль, и вышел на балкон.

Желание святого отца обратиться к людям было совершенно искренним и нисколько не показным. Уже на следующее утро папа стоял на том же самом месте и, не стесненный более требованиями протокола, непринужденно общался с людьми. С первых же секунд Иоанн Павел I влюбил в себя всех без остатка. Его тихий и по-детски неуверенный голос становился еще очаровательнее от постоянно игравшей на лице его святейшества растерянной улыбки. Уже через пару дней за ним плотно закрепилось прозвище «улыбающийся папа». Действительно, улыбался понтифик постоянно и всегда максимально растерянно, словно не понимая, где он, и что от него хотят.

Свое приветственное слово папа начал с того, что оправдал свое присутствие на балконе. «Вчера утром я совершенно спокойно вошел в Сикстинскую капеллу для голосования, даже не предполагая, что такое может произойти со мной. Но вот я здесь». Эти слова произвели на толпу совершенно потрясающий эффект. Все протяженно и умилительно охнули. Понтифик покорил их сердца.

Как, оказывается, мало нужно римскому епископу для того, чтобы в один миг обзавестись симпатиями. Нет нужды ни в тиаре, ни в высоком троне, ни в звучных титулах, ни в театральных жестах. Достаточно просто быть самим собой.

Первое появление папы Иоанна Павла I после его избрания. 26 августа 1978 года

Свое имя святой отец объяснил преданностью и любовью к двум величайшим папам, правившим до него, а также приверженностью курсу Второго Ватиканского собора. Закончив обращение, понтифик попросил молиться за него, еще более растерянно улыбаясь и отводя взгляд, а потом просто взял и помахал всем на прощание рукой. Увиденное окончательно растрогало толпу и вызвало бурные аплодисменты, а папа Лучани просто стоял и смотрел, искренне не понимая, что ему нужно теперь сделать, пока церемониймейстер аккуратно не взял его под локоть и не направил к выходу. Никогда в жизни святой отец не видел в свой адрес подобных оваций. Да жизнь его и не готовила к такому.

Альбино Лучани родился в самой простой семье рабочего-строителя, закончил семинарию и принял священный сан. Он совершенно ничем не выделялся из десятков рядовых клириков. Даже когда вставал вопрос о рукоположении новых епископов, молодого священника всегда вычеркивали из списков за его непрезентабельный внешний вид, выражавшийся в вечной растерянной улыбке. В конечном итоге сан епископа все же был ему дарован решением папы Иоанна XXIII. Большую часть своего служения иерарх провел в маленьком городке Витторио-Венето, располагавшемся в часе езды от Венеции и больше похожем на деревню, нежели на полноценный город. В советские годы к этому месту употребили бы термин «поселок городского типа». Тем не менее, имея епископский сан, Лучани участвовал во всех сессиях Второго Ватиканского собора, где и проникся всей его атмосферой.

Альбино Лучани в возрасте примерно 10 лет

Будучи самым близким к Венеции епископом, Альбино был назначен патриархом этого города, а несколько позже возведен в сан кардинала, что и привело его в итоге в Сикстинскую капеллу. Вот, собственно, и вся жизнь иерарха. Как могут заметить читатели, для ее описания не понадобилось даже отдельной главы. Настолько простой и скромной она была. Никаких серьезных дипломатических назначений, никаких командировок, никаких поездок за границу. Всего этого Лучани никогда не знал. Он совершенно случайно стал епископом, также по стечению обстоятельств был назначен в Венецию и точно также был избран епископом Рима. К этой роли он никогда не готовился, не работал с папами, не считался фаворитом высокопоставленных иерархов. Все в жизни святого отца происходило само собой, вызывая у него неизменную растерянную улыбку. Папа просто не знал сложной куриальной жизни.

Может быть, именно поэтому достаточно многих в Апостольском дворце раздражало его поведение. Понтифик вел себя так, словно готов был решить все проблемы за пару дней. Конечно, поступали так и некоторые его предшественники, но делали они это всегда, чтобы показать – они стоят над любыми устоями. Папа Лучани пренебрегал правилами просто потому, что совсем не воспринимал их всерьез. Разумеется, не из-за гордости или высокомерия. Просто этот человек очень привык к самой обычной жизни, а поупражняться в тонкостях этикета и протокола ему было совершенно негде. Иоанн Павел I стал первым римским епископом за много веков, кто окончательно отказался от множественного монархического «Мы» и стал называть себя в единственном числе.

Понтифик ушел и от вековой практики коронации, сочтя, что коль скоро папа Павел снял тиару, то и он