Дао Дзэ Дун - Сергей Анатольевич Смирнов

смутно различать обнаженные тела, затопленные в холодном биологическом геле… чужие тела… он отталкивал их от себя… и пояса начинали вращаться, как барабаны уже исчезнувших в минувшей эпохе игровых автоматов… как эти барабаны с картинками, сливавшимися на такой скорости, что не позволяла возможности зафиксировать взглядом нужную комбинацию и остановить вращение. Попадались пустые пояса, с порами без геля и тел… Страхов слышал шум, белый шум, состоявший из тысяч одновременно произносимых и потому неразличимых имен… чужих имен… Он пытался выделить в этом шуме какие-то участки, очистить их, профильтровать… ему уже ясно слышались имена… чужие имена… ни одно не откликалось в нем сильным ударом сердца.

Страхов не находил Лизу в этом рукотворном Капотненском тартаре…

Но он не отчаялся, он решил сделать короткую передышку и повторить погружение…

Он осторожно убрал руку с пульта, вздохнул — и вдруг ощутил холод не внутри себя, а на поверхности тела. Он весь был в холодном поту…

Самое верное было — выпить чашечку кофе. Страхов отошел к столу, сделал себе двойной эспрессо. И, поднося чашку к губам, едва не опрокинул ее себе на грудь.

«Не может быть! Только не это!» — сказал он себе и сразу понял, что, напротив, как раз «должно быть» и «только это».

В зал управления темпором вели три лучевых коридора. Двери одного из них, прямо перед глазами Страхова открылись, и с растерянными, робкими, но очень дружелюбными улыбками ему навстречу двинулись трое. Впереди Борис Эйхерманн, за ним следом — справа Пин Пион, слева Ник Ситарам.

«Ее же там прихватили!», — подумал Страхов о Пин Пион и вспомнил, что в его личном мире амбивалента законы повседневного мира отменены.

Он сделал глоток кофе.

— Привет! — сказал он. — Добро пожаловать за мембрану!

— Привет, Саша! — сказал Борис, одетый в свой повседневный костюм…

Он был без бронежилета Armani Casa, и Страхов оценил по достоинству большую затею.

Ник поднял руку. Пин Пион сделала короткий поклон.

— Кофе? Чай?.. Или покрепче? — спросил Страхов на правах хозяина.

Он бросил косой взгляд на бежевого аута — тот оставался не от мира сего.

— Кто меня нашел? Вы? Или те кто вас послал? — спросил Страхов.

Борис виновато улыбнулся и вынул из внутреннего грудного кармана карточку Страхова:

— Нам сказали, что, когда ты будешь в Москве, она тебя найдет… Это было задание от самого генсека ООН. Ты понимаешь…

- Значит, вы и есть охотники? – с горечью усмехнулся Страхов.

- Кто?! Охотники?.. – искренне удивился Борис.

Права была Пин Пион! Идентификаторами не бросаются. Они за это наказывают… Страхов не дезактивировал карточку, а она всегда знает местонахождение хозяина. Выходит, он все время был на крючке!.. Стоп! А почему тогда его раньше не взяли?..

«Реальность амбивалентна — ты этого сам хотел! Принимай ее, как есть» — приказал он и глянул на Пин Пион. И увидел, что китаянка тоже говорит ему взглядом: «Я же тебе говорила, что этого делать нельзя».

Страхов приободрился: ситуация не безнадежна, один человек в чужой команде на его стороне… Да, была команда своя, а стала чужая — реальностью не играются…

«Если бы ты знал, что они сделали с твоим футболом, ты бы тоже перешел на мою сторону», — мысленно сказал он Борису.

— А ты знаешь, нам не засчитали победу, — словно поймав волну его мысли (почему «словно»? просто поймал — и все!), но не уловив ее точного смысла, безрадостно сообщил Борис.

— Почему? — искренне расстроился Страхов.

— Да ты там перемудрил что-то… — Борис залпом допил кофе и развел руками. — А то по какой-таки причине мы здесь? Это нам надо?

— А отказаться нельзя было? — тянул время Страхов, краем глаза приглядывая за Ником.

— Директива пришла прямо от генсека ООН, — развел руками Борис. — Всем троим, каждому по отдельности. Согласись, такое не каждый день случается.

— Значит, выхода не было, — признал Страхов. — Чем грозили-то?

— Фирму закрыть. Снизить уровни. Чем еще-то? — снова развел руками Борис. — Но проблема-таки в другом. Мы не понимаем, что ты задумал… Мы ведь вроде одна команда…

— А что если у меня эн-эль, и я скрываюсь? — намекнул Страхов на нейролепру.

Борис зримо подался назад, хотя сдержался и не отступил. Ник и Пин Пион даже не вздрогнули, только левая рука Ника как-то скованно застряла в кармане брюк.

— Ладно, Саш, ты нас так не пугай, — растерянно улыбнулся Борис. — Если бы это была эн-эль, не нас бы посылали искать тебя и уговаривать по-хорошему.

— Уговаривать на что?

— Ну… тормознуть и встретиться с генсеком, — сказал Борис.

У Страхова сердце упало: «Все, выхода нет!»

– Ты ведь, похоже, какое-то глобальное открытие сделал… такое что… типа, туши свет… Да? — видя реакцию Страхова, доверительно поинтересовался Борис.

— Знать бы, «туши» или «включай»… — честно поделился сомнениями Страхов. — Боря… У тебя есть ручка и листок бумаги?

— У меня?! Ручка и листок бумаги?! — поразился Борис Эйхерманн.

— У меня есть, Саша, — сказала Пин Пион и протянула перламутровый карандашик и декоративный блокнотик с бегущим муаром и маленькими трепещущими бабочками.

По счастью, в Китае осталась бумага!

Страхов написал два завещания. На одном листке для Бориса — … На другом — для Ника: … Он сложил первый листок пополам и сунул его Борису в нагрудный карман. Он сложил пополам второй листок и оставил его на столе перед Ником.

— Возьмите, ребята. Это будет наш с вами корпоративный секрет, Прочитаете потом… Сами поймете, когда, — дал он инструкцию, все еще оставаясь «майором» и главой фирмы «ПуЛ». — Считайте это компенсацией… Как говорится, все, чем мог…

Ник, показав взглядом, что все их движения может фиксировать скрытая камера, убрал листок во внутренний карман.

«Они поймут…» — успокоил себя Страхов.

— Я знаю, — кивнул он Нику. — Но ничего. Ведь я вас привел к успеху, верно?

— Да разве кто спорит, Саша?! — по-дружески, но с нажимом упрекнул его Борис.

— Ну, и значит, я за все отвечаю, — подытожил Страхов. — И я вас очень прошу извинить меня за все это…

Он сделал круговой жест рукой.

— О чем ты говоришь, Саша! — прямо-таки со стоном выдавил из себя Борис.

— Тогда я вам кое-что покажу, и мы перейдем к