Синоп - Владимир Виленович Шигин

В инструкции посланного с отрядом к Слободзее, генерал-адъютанта Анрепа- Эльмпта, он велел: «При первой попытке неприятеля переправиться через Дунай, стараться атаковать его во время самой переправы». Подобное же приказание было дано стоявшему с отрядом в Малой Валахии, генералу Фишбаху. Начальники отрядов такими указаниями были недовольны.

– Нам запрещено переходить на правую сторону Дуная, ограничившись лишь обороной левого берега! Таким образом, с легкой руки князя, мы лишены малейшей инициативы в действиях!

Горчакова меж тем волновал вопрос помощи со стороны Черноморского флота. «Что меня более всего интересует, – писал он военному министру, – это узнать, какие повеления даст Его Величество нашему флоту; было бы очень желательно, чтобы он крейсировал у устья Дуная и мешал бы проходу в эту реку через Георгиевский рукав турецких вооруженных судов».

27-го сентября, князь Горчаков определил авангард армии, под начальством командира 4-го пехотного корпуса, генерала Данненберга, поручив ему охранение Дуная от реки Веде до монастыря Карницели, что близ озера Мостище. Часть этих войск, в составе Томского и Колыванского егерских полков, с двумя батареями и казаками, под начальством генерал-лейтенанта Соймонова, стал у Одая против Журжи. Для прикрытия войск с правого фланга со стороны Малой Валахии был расположен отряд генерал-лейтенанта Фишбаха – Екатеринбургский и Тобольский полки, Ахтырский и Александрийский гусарские полки, три батареи и несколько казачьих сотен.

В то же время князь получил от Омера-паши письмо, в котором турецкий главнокомандующий предлагал ему очистить Дунайские княжества, предупреждая, что если в течение 15 дней не получит удовлетворительного ответа, то со стороны Турции последует открытие военных действий.

На это ультимативное письмо князь Горчаков отвечал, что он не уполномочен вести переговоры ни о мире, ни о войне, ни о выводе из княжеств русских войск. Ситуация была для Горчакова весьма непростая. К этому времени на руках князь имел письмо Николая, гласящее, что даже объявление Турцией войны, не заставит его изменить оборонительного плана на Дунае, который он решил не переходить даже в случае решительной победы на нашем берегу. Горчаков не знал, что тремя днями ранее в Лондоне французский посол Валевский с английскими минситрами приняли окончательное решение о вводе своих эскадр в Мраморное море. 8 октября союзные эскадры вошли в Дарданеллы.

В начале (в половине) октября, еще до наступления дня, назначенного в письме Омер-паши для открытия действий, раздались первые выстрелы турок по нашим пикетам. В то же время Омер-паши принялся сильно укреплять Видин, свозя туда артиллерийские припасы и стягивая войска к верхнему Дунаю. Получив сведения об этом, Горчаков предписал генералу Фишбаху перейти в расположенный напротив Видина с нашей стороны Дуная городок Крайово, разместив солдат по частным квартирам, что было встречено всеми с радостью из-за начавшихся холодов. С наступлением осени над нижним Дунаем повисли густые туманы. Ночи были, как обычно, темны, но и дни стали пасмурны. Пользуясь непогодой, турки почти каждый день делали вылазки на нашу сторону реки и нападали на аванпосты. При этом с каждой удачной вылазкой они наглели все больше и больше. В половине (в конце) октября сильный турецкий отряд переправился из Ведина на левый берег и нахально занял Калафат. Тогда же турецкие отряды начали появляться и на подступах к Крайово.

1 ноября в час пополудни, как только стал рассеиваться туман над Дунаем, генерал Соймонов, стоявший с отрядом у села Одая, получил с передовых постов донесение, что турецкая флотилия с войсками идет от Рущука вниз по Дунаю.

– Похоже, затишье перед бурей закончилось и начинается настоящее дело! – объявил он своим офицерам и распорядился выставить на берег у Журжи четыре орудия.

Едва турецкие суда показались на изгибе реки, как тут же были накрыты артиллерийским огнем. Лишившись нескольких канонерских лодок, туркам все же удалось миновать Журжу. Вслед за тем вдалеке в облаке дыма появился пароход, тащивший на буксире старый галиот. И пароход, и галиот были забиты войсками. Поравнявшись с нашей батареей, турки открыли огонь, на который мы отвечали несколькими меткими залпами. Получивший несколько попаданий, пароход ускорил ход, отвернул в сторону, и скрылся за лесистым островом Малою Рошою. Прикрывшись островом, командир парохода пытался, было, продолжить путь, но вновь был накрыт огнем наших орудий и убрался восвояси, туша пожар и выкидывая за борт трупы.

К этому времени, собрав до 14 тысяч человек у Туртукая, Омер-паша решился переправиться на левую сторону Дуная. Вначале он ночью перевез на лодках три тысяч человек на остров, лежащий против Туртукая. Уже к утру стук топоров был услышан на наших аванпостах, наблюдавших течение Дуная у села Новая Ольтеница. С рассветом было выяснено, что турки спешно сооружению батарею на шесть орудий с ложементами для пехоты. На следующий день неприятель стал переправляться на левый берег Дуная, занял Ольтеницкий каменный карантин в пять часов пополудни. А следующей ночью, продолжая переправу войск, приступил к сооружению ретраншемента впереди карантина и к постройке батарей с амбразурами и понтонного моста к острову.

Получив донесение о переправе неприятеля через Дунай, Горчаков предписал генералу Данненбергу сосредоточить для атаки, переправившихся на наш берег турок, первую бригаду 11-й пехотной дивизии генерал-майора Охтерлона с двумя батареями, шестью эскадронами Ольвиопольского уланского полка и тремя сотнями донцов.

Пётр Андреевич Данненберг

Для разведки сил неприятеля была произведена усиленная рекогносцировка. Два эскадрона улан и три казачьи сотни с двумя орудиями, под началом подполковника Эрнрота, дерзко выскочили на берег Дуная перед самым носом у турок. Пока те пришли в себя, отряд Эрнрота, выяснив все, что было нужно и, между делом, метко положив несколько залпов, так же быстро исчез, как и появился. Даннебергу подполковник генерального штаба доложил обо всем со всей обстоятельностью:

– Турки уже успели укрепиться кругом карантина и вооружить несколько батарей. В самих укреплениях мною замечены три батальона, впереди небольшое число конницы. Несколько орудий большого калибра стоят на покатости правого берега Дуная, чтобы прикрывать карантин. Одновременно продолжается переправка на наш берег пехоты и башибузуков.

– Что еще? – нервно передернул щекой Данненберг.

Эрнрот разложил перед генералом карту. Взяв карандаш, ткнул им в левый берег Дуная:

– Местность весьма неудобна для движения. От селения Новой Ольтеницы до Дуная равнина, вдоль которой тянется густой кустарник. Местность у карантина, а также между карантином и Дунаем, перерезана лощинами, в виде широких рвов, наполненных вязкою грязью. Левее, возле так называемой Граничарной башни болотный кустарник и камыш. На высотах противолежащего берега