Работа над ролью - Константин Сергеевич Станиславский

Что я на ней женился…

Расскажите мне, кто их венчал, где, в какой церкви: в католической? Или Отелло магометанин, иноверец, и потому ни один христианский священник не решился бы их венчать? Если это так, то что же, какой обряд Отелло называет женитьбой? Или брак их гражданский? Неужели Дездемона решилась отдаться ему без обряда? Для того времени это слишком смело и дерзко!

После того как мы и на этот вопрос не смогли ответить, Аркадий Николаевич произнес свой приговор:

– Итак, если не считать некоторых исключений, вы умеете читать и почти формально понимать то, что умещается в словах, что могут нам сказать печатные буквы экземпляра «Отелло». Но оказывается, что это далеко не то, что хотел сказать Шекспир в тот момент, когда писал свое произведение. Для того чтобы понять его намерения, надо по мертвым буквам реставрировать не только его мысли, но и видения, чувства, переживания – словом, весь подтекст, который скрыт под писаным, формальным словесным текстом. Только тогда мы сможем сказать, что не только читали, но и знаем пьесу.

5. Настоящее, прошлое и будущее пьесы

– Ваша общая ошибка при пересказе содержания пьесы в том, что вы повторяете то, что написано самим поэтом, то есть настоящее пьесы.

А прошлое и перспективы на будущее? Кто о них нам расскажет?

Не скрывайте же от нас того, что вам самим мерещится под словами и между строчками авторского текста, то, что недосказано Шекспиром, так, как вы сами видите, слышите и чувствуете жизнь человеческого духа пьесы.

Будьте творцом, а не просто рассказчиком.

Может быть, вы, Говорков, попробуете выполнить эту трудную задачу, потому что, как видите, рассказать непросто…

– Извините, пожалуйста, – спорил Говорков, – я рассказываю то, что написано поэтом. Если же это не нравится и кажется скучным, то, знаете ли, пусть за это отвечает автор.

– О нет! – остановил его Торцов. – Поэт написал только то, что происходит перед открытым занавесом. Это, так сказать, настоящее из жизни пьесы и роли. Но разве может быть настоящее без прошлого? Попробуйте-ка отнять от вашего настоящего все предшествовавшее. Представьте себе на минуту, что вы сейчас сидите и изучаете искусство актера, но в прошлом у вас ничего этому изучению не предшествовало. Вы не собирались и не мечтали сделаться актером, вы никогда не играли и даже не были в театре. Не чувствуете ли вы, что такое настоящее совершенно обесценивается, что оно, как растение без корней, обречено на погибель?

Этого мало: настоящее не может существовать не только без прошлого, но и без будущего. Скажут, что мы его не можем ни знать, ни предсказать, но желать его, иметь на него виды мы не только можем, но и должны.

На что нужно вам настоящее, то есть хотя бы изучение искусства актера, которым мы сейчас заняты, если вы не собираетесь и не мечтаете поступать на сцену и посвящать себя этой профессии?

Естественно, что наши теперешние занятия в большей своей части интересны нам постольку, поскольку дадут плоды в будущем.

Если в жизни не может быть настоящего без прошлого и без будущего, то и на сцене, отражающей жизнь, не может быть иначе.

Драматург дает нам настоящее и кое-какие намеки на прошлое и будущее.

Беллетрист дает нам больше, то есть и то, и другое, и третье. Он пишет даже предисловия и послесловия, что не мудрено, не стеснен ни объемом книги, ни временем.

Но драматург в другом положении. Он зависит от очень узких рамок пьесы. Размеры драматического произведения ограничиваются также временем: максимум четыре – четыре с половиной часа, включая три-четыре антракта по четверть часа каждый. Но ведь и самый акт тоже ограничен временем. Он может продолжаться не более сорока – сорока пяти минут. Только на такую продолжительность действа хватает внимания у теперешнего зрителя. Что же можно сказать за столь короткий период времени? А сказать надо много. И тут поэт ждет помощи от актеров.

То, что писатель не успевает сказать о прошлом и будущем, пусть доскажут артисты.

На это мне будут возражать, что больше тех слов, что написаны поэтом, все равно не скажешь, но это не так. Есть вещи, которые передаются не одними словами.

Когда Дузе в последнем акте драмы «Дамы с камелиями» перед смертью читала письмо Армана, которое он написал ей после первого знакомства, глаза, голос, интонация, все существо артистки убедительно говорили о том, что она видит, знает и вновь переживает все мельчайшие подробности прошлого.

Могла ли достичь такого результата Дузе, если бы сама не знала до мельчайших подробностей, если бы не намечтала того, чем живет изображаемая ею умирающая героиня драмы?

После проделанной работы, казалось бы, мы можем сказать, что теперь знаем все, о чем говорят буквы текста автора и скрытые под ними мысли, чувства, видения и слышания его неписаного подтекста.

Согласен, что это много. Но все ли это? Мы знаем по опыту, что драматурги не договаривают очень многого из того, что необходимо артисту. Вот например. На сцене появляются Яго и Родриго. Откуда они пришли? Что было за пять, десять, сорок минут, день, месяц, год до выхода? Разве это не надо знать артисту? Разве исполнителю роли Родриго лишнее знать, где, когда и как произошли встреча, знакомство, ухаживание Родриго за Дездемоной? Может ли без этих знаний и соответствующих видений говорить актер данные ему Шекспиром слова? Словом, может ли быть настоящее роли, которое мы до некоторой степени познали, без прошлого? То же надо сказать и насчет будущего роли, которое не бывает без прошлого и настоящего. Если нет, надо его создать. Кто же это сделает? В тексте есть маленькие намеки, которые, конечно, мы примем во внимание, но остальное?.. Кто расскажет нам его? Автора не воскресишь, остается надеяться лишь на режиссера, но ведь не все согласны идти по нашей линии. Огромное большинство считают нас выдумщиками и посмеются над нашими исканиями. Кроме того, режиссерские мечтания могут быть чужды мне как актеру. Ничего не остается, кроме как положиться на себя самого, поэтому – за работу…

Давайте же мечтать и сочинять то, что не дописал автор. Приготовьтесь как следует, потому что это долгая и трудная работа. Вам придется стать сотрудниками поэта и доделать за него то, что не доделано им самим. Кто знает нам придется, быть может, написать целую пьесу! Если это необходимо, напишем, так как без прошлого и будущего невозможно настоящее. Помните, в прошлом году я говорил