Борьба Москвы за Прибалтику при Иване Грозном - Витольд Владиславович Новодворский

от города. Сами же псковитяне прислали сказать гетману, что если он не удалится в течение двух дней[987], то они будут считать мирный договор уничтоженным. На это Замойский с улыбкой ответил, что следует избегать разлития крови – и только. А затем на следующий день он потребовал от псковитян, чтобы они дали ему посланца для пересылки письма Поссевину. Тогда Псковитяне отказались от своего ультиматума, так как у них зародилось подозрение, что Замойский намеревается писать Поссевину, будто они отказались исполнять условия мира. Теперь они просили Замойского только о том, чтобы он удалился в тот день, который он сам назначил. Гетман ответил, что он удалится, но все-таки останется у границ Ливонии до тех пор, пока ливонские замки не будут сданы русскими[988].

Между тем поляки передали русским крепость Остров, что случилось вопреки намерению Замойского[989]; однако он передачу одобрил, так как надеялся, что она рассеет подозрение русских относительно их противников: Русские тоже опасались, чтобы в передаче крепостей, возвращаемых по договору, не произошла слишком большая проволочка. Замойский думал, что убедившись на примере Острова в противном, они скорее очистят Ливонию. Вместе с тем, чтобы не давать больше повода к нареканиям на то, что он нарушает мирный договор, гетман поспешил исполнить свое обещание относительно удаления из-под Пскова. 6-го февраля он снял лагерь и удалился от города, причем постарался блеснуть перед своими бывшими врагами прекрасным видом своего войска и сумел их действительно привести в изумление[990]. Это было сделано, конечно, не без умысла. Замойский хотел дать понять псковитянам, что сила его войска еще весьма значительна и что при таком условии нарушать мир для них опасно.

Ян Матейко. «Стефан Баторий под Псковом».

Ливонская война, которую Иван Грозный начал для захвата Прибалтики, окончилась для него полным крахом: военные действия перешли на территорию самой России.

После нескольких месяцев осады Пскова послы Ивана Грозного запросили мира: на картине они стоят на коленях перед Стефаном Баторием.

Слева от Батория – канцлер Ян Замойский, соратник Стефана Батория и его однокашник по Падуанскому университету в Италии.

Польский гетман двинулся к Новгородку Ливонскому. Московский воевода не хотел сдавать крепости военному отряду, который был выслан Замойским вперед под начальством Уровецкого. Тогда Замойский сам с небольшой свитой явился в город и потребовал от воеводы, чтобы крепость была немедленно передана. Но последний стал отнекиваться, говоря, что у него нет подвод в достаточном количестве. Тогда Замойский дал ему лошадей, которые везли артиллерию, и воевода принужден был удалиться из города[991].

Из Новгородка Замойский направился небольшими переходами к Дерпту, куда он между тем отправил комиссаром Розена принимать от русских город. Но Розен ничего не мог сделать, так как не хватило подвод[992]. Проволочки в эвакуации Ливонии вызывали в Замойском сильную досаду. Виноваты были в этом, по его мнению, послы, заключавшие с царем Иоанном перемирие: они дали обещание отвести войско от Пскова, прежде чем будут сданы ливонские замки, не назначили определенного срока для эвакуации Ливонии и приняли обязательство доставить русским подводы. От всего этого и происходят проволочки.

Тратя попусту время на споры о титулах и обращаясь за указаниями, как решить их, к нему, Замойскому, послы в то же время самовольно решили дело большой важности. Он не знал, что ему делать: если он останется в Ливонии с войском, чтоб понуждать русских к скорейшей передаче замков, страна от постоя солдат еще больше пострадает; если он уведет войско, русские будут иметь возможность затягивать очистку страны. Главная беда заключалась в недостатке подвод, и Замойский просил короля, чтобы он позаботился поскорее их доставить и сам делал распоряжения об их доставке[993].

Так как воеводы Дерпта не хотели передавать крепости Розену, то польский гетман отправил к нему на помощь князя Збаражского с отрядом в несколько сот солдат, а затем и сам прибыл в окрестности города[994].

На требование Замойского очистить немедленно город уполномоченный Иоанна Головни ответил, что для этого не приготовлено еще достаточно лошадей и повозок, и просил об отсрочке в три дня. Тогда Замойский снабдил русских воевод подводами, и Дерпт был передан ему 24-го февраля. Русские оставили город с большим сожалением, так как с ним были связаны для них весьма дорогие воспоминания: женщины, по словам историка[995], сбегаясь на могилы мужей и детей, отцов и родственников, испускали страшные рыдания, покидая родное пепелище[996].

Постепенно поляки заняли все города и замки Ливонии, причем они должны были прибегать к разного рода хитростям, чтобы удалить поскорее русских, и затем уже они сами передали русским крепости, какие полагались по договору[997].

Ратификация условий перемирия произошла в том же 1582 году. Сначала (в июне) явились в Москву послы от Батория и Иоанн скрепил клятвою заключенное перемирие, обязавшись при этом не воевать в Эстонии и в продолжение десяти лет[998], а потом (в октябре) прибыли в Варшаву московские послы и взяли также с короля торжественное обязательство исполнять условия договора[999].

* * *

Так окончилась война, составляющая весьма важный фазис в политической эволюции Восточной Европы. Рост московского государства в направлении к Западу был на некоторое время приостановлен. Силы Москвы войной и правлением Иоанна были надломлены, ее социально-политическая организация расшатана.

Напротив того, Речь Посполитая, благодаря талантам Батория и Замойского, усилила свое могущество настолько, что честолюбивый король ее начал строить грандиозные планы, направленные к покорению московского государства[1000].

Казалось, политическое и культурное господство в Восточной Европе будет принадлежать Польше и дальнейшее развитие восточно-европейских народов будет совершаться под ее руководством. В этом-то и заключается всемирно-историческое значение ливонской войны, историю которой мы рассмотрели в своем исследовании.

Сноски

1

Перемирные грамоты Иоанна и Сигизмунда-Августа от 1570 г. у кн. М. Щербатова (Ист. Рос., т. V, ч. IV, № 16, стр. 92–123), в Книге посольской метрики Великого княжества Литовского, ч. I, №№ 191 и 192 и в Сборн. Имп. Рус. Ист. Общ., т. LXXI, стр. 724–734.

2

Г.В. Форстен. Балтийский вопрос, т. I, 532–540.

3

Akta podkanclerskie Pranciszka Krasinskiego. Bibljoteka Ordynacji Krasinskich Rok 1870, № CXXIX.

4

Bibl. Ord. Eras. Rok. 1871, стр. 60.

5

Г.В. Форстен. Акты и письма к истории Балтийского вопроса в XVI и XVI ст. (Записки Историко-филологического факультета С.-Петербурского университета, т. XXI, стр. 128, № 54).

6

Bibl. Jrd Kras. Rok. 1870, стр. 167, 201, № CLVIII.

7

Об этих происшествиях мы почерпаем сведения из двух источников: литовского и московского. Подробности, сообщаемые тем и другим, согласуются между собою, расходясь только в том, что литовский источник умалчивает об оскорблениях, которым подвергались Москвитяне, а московский представляет обиды, который наносились посольству, как наказание царя за дерзкое поведение послов. См. Despekty i obelzywosci, ktore siy dzialy nam poslom I. K. Moscl etc. (A. Przezdziecki, Jagiellonki polskie V. 116–172 по-польски и по-латыни у Aug. Theiner, Vetera monumenta Poloniae et Lithuaniae gentiumque finitimarum illustrantia II. 752–737) и Сборн. Рус. Имп. Общ. LXXI. 713–715, 723.

8

L. Gornicld, Dzieje w Koronie polskej (Dziela wszystkie Warszawa 1886. t. III. 236).

9

Приключение с литовским писарем Иоанн приказал послам, которых он отправил в Польшу для ратификации перемирного договора, так объяснить: «…и Ондрей учал соболи на землю метати и в те поры прилучился царского