Фрэнк Синатра простудился и другие истории - Гэй Тализ

Внешность у этого человека весьма интересная, но описать его трудно, так как самые точные и подходящие для него слова поначалу кажутся совершенно неуместными. Но впечатление остается: Клифтон Дэниэл почти красив. У него длинное, бледное, с мягкими чертами лицо, большие темные глаза с очень длинными ресницами, безупречно причесанные волнистые седоватые волосы – все это создает облик человека, по-другому не скажешь, почти красивого. Его костюмы не иначе как с Сэвиль-Роу[78], его руки и ногти выглядят безукоризненно, голос льется мягко, плавно, в нем слышится смесь акцентов Северной Каролины, где он родился в табачном городишке, и Англии, где сформировался как журналист и дамский угодник, заслуживший кличку «Шейх Флит-стрит».

Лондон во время и сразу после Второй мировой войны был Меккой молодых американских журналистов. Там разворачивалась драматическая история жизни в темноте под бомбежками, контрнаступления и победы союзных войск. Американцев и британцев в Лондоне объединяли крепкая дружба и общая цель. Английское общество было поистине демократическим, а американских корреспондентов там более чем уважали, что обеспечила работа таких светил, как Эдвард Марроу[79]. А если американец, и в особенности ладно скроенный холостяк, вел себя, как Клифтон Дэниэл, с некоей официальной сдержанностью и ненавязчивым шармом, – манеры английского аристократа в его случае восходили корнями к скромности юного провинциала-южанина, – то Лондон бывал к нему еще более отзывчив.

Его привечали хозяйки лондонских салонов, коих он нередко сопровождал в театр или в оперу; как правило, мужским клубам он предпочитал гостиные, где, в обществе Беатрис Лилли, Ноэла Кауарда, Марго Фонтейн или Клариссы Спенсер-Черчилль, будущей жены Энтони Идена[80], мог узнать последние сплетни, в том числе политические – точь-в-точь как много лет назад, когда он слушал разговоры посетителей в отцовской аптеке в городе Зебулон.

Зебулон – маленький тихий городок, выстроенный по обе стороны дороги к городу Роли, в самом сердце табаководческого региона Северной Каролины. В Зебулоне три светофора, пять полицейских, три протестантских церкви и 18 тысяч населения: как правило, живут зебулонцы в белых домиках c деревянным каркасом и знают друг о друге все, что можно. Эти приветливые люди делают покупки на одной и той же улице, и многие заходят в угловую аптеку Дэниэла зарядиться последними новостями, выпить колы, поздороваться с Элбертом Клифтоном Дэниэлом-старшим, фармацевтом восьмидесяти с лишним лет, чьи черты лица, и особенно глаза, очень напоминают сыновьи; правда, седые волнистые волосы он стрижет короче, а в одежде не столь консервативен.

Мистер Дэниэл иногда появляется в аптеке в серых в полоску штанах и двубортном пиджаке; под ним голубая рубаха, тоже в полоску, со светлым галстуком-бабочкой в горошек, а довершают облик коричневая шляпа, черные ботинки и коричневая тросточка; все это смотрится на нем великолепно. Его считают самым выдающимся гражданином Зебулона, едва ли не достопримечательностью – в свое время у него первого в городе завелся телефон. Почти все его любят, хотя есть люди, – их очень и очень немного, – которые находят его немного высокомерным. Дважды Дэниэла-старшего избирали мэром; в первый раз он провел в город водопровод, во второй – заменил керосиновые уличные лампы на электрические фонари. Одно время он зачем-то владел кинотеатром «Vakoo», а еще был случай, когда он запатентовал собственные таблетки от печеночных колик и поноса. В задней комнате аптеки он обычно держит бутылку бурбона, чтобы при случае угостить друзей или угоститься самому.

На свадьбе сына и Маргарет Трумэн в 1956‑м Дэниэл-старший познакомился с Гарри Трумэном, и они прекрасно поладили. Однажды Трумэн сказал Дэниэлу: «Черт побери, ты преуспел ничуть не хуже меня, только вот остался в своем городишке помогать беднякам, а я поднялся наверх и общаюсь тут с богатыми ублюдками».

Не случись в 1902 году у восемнадцатилетнего Дэниэла-старшего приступа аппендицита, он бы, наверное, не избежал тяжкой судьбы отца-деревенщины, деда и всего рода Дэниэлов; но благодаря болезни он встретил молодого врача из Роли, который вдохновил его заняться аптечным промыслом. И в 1905‑м, одолжив денег у деда, Закарии Дэниэла, неграмотного, но предприимчивого фермера-табаковода, эмигрировавшего из Англии, и приобретя у друга-врача аптекарскую «лицензию», Клифтон-старший купил долю в своей первой аптеке.

По этой лицензии он практиковал до 1911‑го, а потом прошел специальное обучение в Гринсборо. В том же 1911‑м в своей аптеке он заприметил среди других девчонок, потягивавших содовую, мисс Эльву Джонс, хорошенькую дочку хозяина табачного склада. Она окончила колледж в Роли, и однажды была выбрана королевой на майских гуляньях. Клифтон быстро взял ее в оборот, и в декабре того же года, в доме ее бабки в соседнем округе, они сыграли свадьбу, а на следующий год в сентябре родился их единственный сын, будущий главный редактор «The New York Times» Элберт Клифтон Дэниэл-младший.

Ребенок, как все единственные дети, не был обделен любовью и вниманием и рос без каких бы то ни было осложнений. В девять месяцев у него вылез первый зуб, в год малыш пошел, но осторожно, стараясь не испачкаться: такая манера присуща ему с младенчества. Ничего фермерского в нем не наблюдалось. Он был сдержан, как мать, опрятен в одежде, точен и аккуратен во всем. Отца одно время беспокоило, что сын по большей части сидит дома и читает книжки, но парень хорошо учился, слушался родителей, после уроков часто помогал в аптеке, вдобавок продавал в городе журнал «Grit» и копил деньги. Словом, жаловаться отцу было не на что.

Аптека тогда находилась в самом центре жизни общины – куда больше, чем сейчас. Там вечно торчали помощник шерифа и шеф полиции, равно как и фермеры, обсуждавшие цены на табак и хлопок; иногда и заезжие политики заглядывали поздороваться. В переднем зале стояло пианино, и чернокожий Тэд Чевис, когда не толок лед для напитков и не развозил товары на велосипеде, играл на нем рэгтайм, стараясь заглушить громкие хрипы фонографа Эдисона, откуда неслась песня «In a Little Spanish Town». Радио в аптеке тогда не было, и юный Клифтон Дэниэл иногда заскакивал в продуктовую лавку через дорогу, послушать по приемнику новости и счет бейсбольных матчей. По его воспоминаниям, именно в той лавке он услышал про перелет Линдберга[81]. Но долго там Клифтон не задерживался, потому что в аптеке всегда было много народу, и в его обязанности входило обслуживать клиентов за столиками, где он часто знакомился с красивыми девчонками, отвечать на звонки людей, которые вызывают врача, или слушать отчет