Дети Арога - igor parhomyuk

— Кто тебе сказал, что они идут? Их Страж не пропустит. — Как не пропустит? — удивился я, приподнявшись на локте. — Страж никогда не пропустит беременную женщину, — спокойно сказала Элька. — Поэтому и такая спешка со свадьбой. — И что происходит, если беременная всё же попытается пройти? — Я не знаю. Думаю, то же, что и с теми, кто пытается пронести огнестрельное оружие. — В смысле? — заинтересовался я.

— Ты думаешь, почему мы до сих пор ходим в поход с мечами, а не с автоматами? Страж имеет свою систему ценностей. Он даже зажигалку не пропустит... — Она вдруг замолкла и по-детски закрыла рот ладошкой.

Я удивлённо посмотрел на неё, не понимая. Внезапно догадка озарила меня. Она не знает что я знаю и значит ее играют в темную Резко встав и сев на подоконник, я взял бутылку шампанского и отпил из горлышка. Элька поморщилась — она терпеть не могла всякие нарушения этикета. Если пить шампанское, то из бокалов. Если есть фрукты — то порезать и есть вилкой. Немецкие корни давали себя знать. К тому же, по её словам, там, на Ароге, соблюдение этикета — это первое требование. Иначе перестанут принимать в обществе.

— Серёж, ты бы не мог пить шампанское из фужера? — тон был раздраженный, но в нём слышалась тревога. — Ничего не хочешь мне сказать? — спросил я.

Элька приподняла брови: — Что ты имеешь в виду?

Факт: Элька умела врать. Она была хорошей специалистом по Кружевам — мамаша постаралась. Но с близкими она была предельно откровенна и даже прямолинейна. Сейчас же эти картинно изогнутые брови явно говорили, что она нервничает. И сказать — есть что.

— Ну что случилось? — она встала с кровати и, подойдя ко мне, провела рукой по груди и животу. — Что ты завёлся? — она посмотрела мне в глаза.

Всё, перебор. Я отодвинул её и сел в кресло. Явно Кружева пошли в дело.

— Когда я переходил портал, у меня в кармане был телефон. Твоего дядю и отца это очень удивило — и даже встревожило. Ничего сказать мне не хочешь? — Спроси у Жоржа или у моего отца, почему они так встревожились, — ответила спокойно Элька, отвернувшись. — Не думаю, что твой отец захочет разговаривать.

Она пожала плечами, ничего не ответив.

Ясно. НО зачем мы же вместе. Зачем сейчас эти игры.Значит клан для не главное, а мальчик для романтики. Психуя, я встал и начал собирать свои вещи.

— Вечер окончен. Собираемся, — сказал я, стараясь не сорваться. Главное — не наговорить грубостей.

Элька не сдвинулась с места, побледнев, сказала: — Может, объяснишь свое поведение? Или ты думаешь, что я шлюха, которой можно приказывать и отсылать, когда тебе это захочется? — А ты думаешь, что я идиот, которому можно вешать лапшу на уши? То, что твой отец держит меня как козырь в рукаве для своих политических игр — мне это понятно. То, что ты участвуешь в этих играх — тоже. Но то, что ты мне врёшь, говорит о том, что ты — поводок, за который дёргает твой папаша. А это противно. — Не смей в таком тоне говорить о моём отце! — крикнула Элька. — Понятно. Тебя это больше волнует, чем обвинение во вранье? — ответил я.

— Если бы ты был чуть более сообразителен, ты бы уже знал: Что секреты клана это секреты клана и пока еще не вошел в клан не женившись на мне.А для того чтобы сделать девушке предложение и жениться на ней — а я думаю, что ты собираешься жениться на мне — недостаточно принести ей кольцо и сказать: "Я тебя люблю". Всё намного сложнее...

Я покраснел. Неужели она и о кольце знает? Но Элька продолжала:

— Ты должен минимум пять раз сходить в поход. Ждать пять лет я не могу. Ты можешь пойти в поход смертником — этого я не могу тебе позволить. Тебя убьют сразу же. А я, несмотря на то, что ты чурбан деревянный, тебя люблю. Ты можешь пойти в авангарде и биться в фаланге, и проявив храбрость, попросить разрешения клана отдать меня замуж. Но даже если всё у тебя получится, таких кандидатов на Ароге будет как минимум с десяток. И среди них — такие, как Рон они тоже есть. А он был лучший в ритуальных боях. — И что, твоё слово ничего не значит? — зло спросил я. — Не значит. Я — дочь герцога. И должна соблюдать законы. К тому же я слишком лакомый кусочек для многих соискателей. Господи,какие вы же мужики тупые, — сказала Элька и заплакала.

Её слёзы я переносить не мог.

— Ну, перестань. Пойми меня. Мне всюду мерещатся подвохи. Я мало знаю вашу культуру, ты бы могла мне объяснять и рассказывать. — Когда и что тебе рассказывать? Ты как Тарзан бегаешь со своим шестопёром или зарабатываешь деньги. Зачем тебе они нужны в таком количестве? А как только мы встречаемся в перерывах, то, как кролики, прыгаем в кровать. Ты когда со мной просто разговаривал? — упрекнула она.

Я поперхнулся. Женщина она и есть женщина. Всё перевернула. Теперь, оказывается, я виноват.

— Хорошо. Просто расскажи, — попытался оправдаться я.

— Мы хотели преподнести тебя на Ароге как человека, который может переломить ход войны. И поэтому мог бы требовать моей руки...

— И помогать твоему отцу захватить трон, — сказал я обреченно. Чувствовал себя шариком, которого гоняли по полю, а теперь загнали в лунку. Бинго. Все довольны. Все смеются. Только у меня почему-то муторно на душе. Одно — биться на равных. Другое — расстрелять мутов из автоматов.

Элька пожала плечами: — Чем выше отец — тем лучше для нас. Разве не так?

Вечер был испорчен, и вскоре, сославшись на головную боль, Элька попросилась домой. Это была первая причина, толкнувшая меня на поступок камикадзе. Мне хотелось доказать, что я уже не тот мешок, что был раньше, и могу постоять за себя. Но для этого я должен соответствовать хотя бы минимальным критериям воина. А до них мне было ещё ох