Эхо Древних - Анджей Б.

Что ещё интересно. Вначале пленниками забили всю площадь, не протолкнуться было. Прямо на булыжниковой мостовой сидели и лежали раненые. Кто умел, помогал им, чем мог. Рядом копошились тётки на тюках с пожитками, возились испуганные детишки. Тяжкие вздохи, стоны и плач стояли над площадью.

А потом все увидели приближающегося ужасного зверя – жёлтого носорога, на спине которого величаво восседал король дикарей. Чернокожий гигант, облаченный в кирасу имперского рыцаря и шлем с оторванным забралом, держался как настоящий победитель – широченная рожа брезгливо кривилась от жалкого вида испуганных горожан. Он остановил свирепого зверя на краю площади, едва не раздавив бабу с ребенком, и принялся свысока осматривать собравшихся.

В тот момент к нему подошёл с поклоном кто-то из орсийских аристократов. Жаль, Грушек сам приезжий и не знал в лицо всех членов городского совета. Потому не мог сказать, тот ли это предатель, о котором рассказывали. Тощий и высокий, златокудрый пижон в дорогих шмотках. Уже позже узнал от других пленников, что барон Рудель Гижма именно так и выглядел. Сдал, гадёныш, врагу город, спасая свою никчемную жизнь. Не аристократ, а предатель и трус. Впрочем… Чья бы корова мычала – сам тоже ведь хорош, горе-стражник…

А ещё рядом с бароном был другой типчик – неприметный такой, одет поскромнее. Кто-то сказал, что это Чет Контим – глава местной Тайной службы. Но Грушек в такую глупость не поверил. Чтобы начальник охранки стал изменником? Туда же набирают только самых верных императору, самых проверенных людей. Грушек сам мечтал работать в охранке, да не взяли. Так что личность второго предателя осталась неясной. Да и неважно это, суть истории в другом. После того, как оба изменника поболтали с королем южан, тот благосклонно махнул рукой и отдал приказ своим воинам. Те пошли сквозь толпу, расталкивая людей древками копий. Начали сортировать народ, словно скотину. Тех, кто помоложе да покрепче, сгоняли в одну кучку, остальных отпускали. Спустя час на площади оставалась лишь десятая часть от тех людей, кого туда изначально согнали.

Остальных на самом деле отпустили по домам, ко всеобщему удивлению горожан и явному недовольству южан-каннибалов. Тот златокудрый, оказавшийся бароном Руделем, ещё надрывался, рассыпаясь хвалебными речами о великодушии освободителей. Какой неожиданный подарок сделал Черный Король – не наказал горожан за сопротивление, а помиловал, позволил спокойно жить под властью новых хозяев. И даже защитил Орсию от разграбления, удержав в узде собственное свирепое воинство.

Ещё больше повезло некоторым избранным счастливчикам, в число которых угодил и семнадцатилетний Грушек. Они отправятся на юг, в гости к богу южан. Прямо так, стервец, и сказал: «в гости»! Можно подумать, мы совсем тупые и не понимаем, какой приём ждёт таких гостей… Если повезёт, то станем рабами. А не сложится, то и в жертву могут принести. Слыхали мы о тамошних обычаях. Даже последнему дурачку известно, что пустынники замешивают тесто для праздничных лепёшек на детской крови. Неспроста ведь бабки каждого сопляка с малолетства этим пугают.

Вначале Грушек рассчитывал сбежать по пути, но потом понял, что бесполезно… Куда сбежишь от хоть и массивных, но проворных ящериц? Один вчера попытался – в итоге стал ужином для кровожадных рептилий.

Так-то охранников немного – дюжина всего. А пленников в колонне почти две сотни. Если бы разбежались в разные стороны, многие могли бы спастись – преследователей попросту не хватит на всех. Однако при таком раскладе несколько десятков наверняка погибнет в зубастых пастях. И никому не хочется попасть в их число. Да и вообще, половина народу в колонне – дети и подростки. Как потом жить дальше, если будешь знать, что спас собственную шкуру ценой жизни малолетних карапузов. Вот того сопливого рыжего шалопая, или той плаксы с косичками.

Когда холмистая равнина сменилась лесом, колонна растянулась ещё сильнее. Было видно, как напряглись карлики – если уж кто соберётся бежать, то лучшего места не придумать. Среди кустов и деревьев ящерицы не смогут преследовать так же быстро, как на открытой местности. Да и двигаться цепочкой вдоль колонны, как раньше, у сопровождающих не получалось – дорога здесь была слишком узкая. И не дорога вовсе, а хорошо утоптанная тропа, даже без парной колеи для тележных колёс.

Когда впереди возникло замешательство, Грушек вначале не понял, что происходит. Заверещала вдруг одна из ящериц, донеслись испуганные крики дикарей. А поперёк тропы рухнуло большое дерево, преграждая путь.

Минутой позже похожие звуки послышались от хвоста людской колонны, скрывающегося в зарослях за поворотом. Грушек держался ближе к голове, потому не видел, что происходило сзади.

Но когда воздух разрезал свист стрел и арбалетных болтов, парень узнал этот звук. А увидев, как валится набок одна из ящериц, как со второй сползает наездник с пробитой головой, всё понял окончательно. Засада, умело организованная таинственными партизанами, сулила освобождение. Значит, ещё не всё потеряно и не все наши сдались на милость завоевателей.

Грушек не желал снова выглядеть трусом. Он много думал, стыдясь своего недавнего поступка. Достаточно уже корил себя за брошенный бердыш и покинутый пост. Больше такого не повторится. Чувствуя нервное возбуждение, придавшее сил, начал озираться в поисках какого-либо оружия.

Неподалёку, в десяти шагах, валялся подыхающий карлик. Он ещё слабо шевелился, пытаясь дотянуться до окровавленного уха, из которого торчало древко арбалетного болта. Ящерица бросила хозяина – с хриплым воем устремилась в заросли, не то атакуя невидимого противника, не то убегая в страхе. Всё же глупая тварь – страшная, но настолько тупая, что даже засады не почувствовала. Правда, лес – не её стихия, может поэтому.

Помедлив всего секунду, Грушек бросился к умирающему карлику. Налетел с разгона и, с силой оттолкнувшись обеими ногами, обрушился деревянными подошвами башмаков прямо на ненавистную рожу. Разбивая глазные яблоки, сминая широкий нос, выбивая острые зубы с выступающих вперёд челюстей. Прыгал вверх-вниз, слыша противный хруст и превращая голову дикаря в кровавое месиво. Потом, убедившись, что враг больше не шевелится, вытащил у того из-за перевязи острый серп. Чёрное стекло, называемое обсидианом – Грушек, бывший помощник стекольного мастера, в таких вещах знал толк.

Кругом царил хаос. Некоторые дети кричали и плакали, другие разбежались в стороны, прячась за деревьями. Парни постарше, вроде Грушека, искали оружие или уже кромсали слабо сопротивляющихся раненых карликов.

Впереди, на небольшом пригорке,