Последний бой чешского льва. Политический кризис в Чехии в первой четверти XVII и начало Тридцатилетней войны - Александр Станиславович Левченков

за верную службу город Знойм со всеми доходами от него[458]. Одновременно при Фридрихе Пфальцском усилилось и политическое влияние шляхты. Директория была расформирована, а вместо нее образовалась королевская канцелярия. На ключевые должности в земских учреждениях Фридрих Пфальцский утвердил бывших директоров. Однако все они без исключения принадлежали к представителям высших сословий, преимущественно, панского. В частности, верховным канцлером стал Вацлав Вилем из Рупова, верховным земским судьей и одновременно ландфогтом Верхних Лужиц Иоахим Ондржей Шлик[459]. Пост верховного гофмистра достался Вилему Старшему из Лобковиц, верховного придворного судьи – Петру из Швамберка, верховного бургграфа в Праге – Богуславу Берке из Дубе, карлштейнского бургграфа – Индржиху Матиашу Турну[460]. Что касается Вацлава Будовца из Будова, то его немного позднее Фридрих Пфальцский утвердил в должностях заместителя верховного канцлера и президента апелляционного суда[461].

Рыцарское сословие в земских учреждениях времен «зимнего короля» было представлено значительно скромнее и в количественном отношении, и с точки зрения важности занимаемых должностей. Прокоп Дворжецкий из Ольбрамовец стал подкоморжим Чешского королевства, Кашпар Каплирж из Сулевиц – верховным земским писарем. Индржих Отта из Лоса был назначен вторым карлштейнским бургграфом (ввиду того, что граф Турн практически все время находился на театре боевых действий и физически не мог исполнять обязанности земского чиновника), а Петр Мильнер из Мильхауза – верховным минцмистром[462].

Мещанское сословие значимых должностей в правительстве Фридриха Пфальцского не получило. Таким образом, города лишились одного из важнейших механизмов, с помощью которого могли бы как-то влиять на политику государства. Кандидатуры новых земских чиновников предварительно были обсуждены на Генеральном сейме. Тот факт, что мещане во время обсуждения не добились для себя достойного представительства, свидетельствовало, в конечном счете, о том, что за полтора года восстания реальное влияние городов не выросло. Некоторые наиболее авторитетные представители городского патрициата, входившие в состав директории, к примеру, Мартин Фрувейн из Подоли и Индржих Оршиновский, были приняты новым королем в рыцарское сословие[463]. Тем самым они даже формально порвали связи с мещанством и уже не могли служить защите интересов горожан перед новой властью. Результатом игнорирования интересов третьего сословия стало очередное обострение отношений между мещанами и шляхтой на генеральном сейме весной 1620 г., когда представители городов вновь обвинили панов и рыцарей в желании решать общие финансовые проблемы страны за счет мещан, предлагая непосильные размеры берны[464].

Отсутствие массовой поддержки политики Фридриха Пфальцского стало одной из главных причин, по которой протестантским сословиям и «зимнему королю» не удалось решить важнейшую задачу – обеспечить финансирование воюющей армии. В 1620 г. в Чехии начался настоящий финансовый кризис. По словам Павла Скалы, главной причиной поражения восстания стала скаредность уважаемых и богатых людей в королевстве. Согласно приведенному им примеру, человек с доходом в 20000 коп грошей в год часто не более трехсот из них давал в земскую казну[465]. Его слова были недалеки от истины. Согласно подсчетам, содержащимся в одном из дошедших до наших дней саксонских источников, в течение войны чешские сословия для полного обеспечения армии всем необходимым должны были выделить около 3 млн. 800 тыс. золотых. Им удалось собрать самим и получить от союзников 1 млн. 800 тыс. золотых, то есть, лишь половину требуемой суммы[466].

Чешская шляхта по-прежнему не горела желанием лично исполнять военную обязанность. Еще на мартовском сейме 1619 года было решено, что шляхта обязана лично находиться в составе сословных войск. Это свидетельствовало о кризисе набора и нежелании значительной части шляхты переносить тяготы военной службы. Несмотря на постановление сейма, проблема призыва сохранялась в течение всего периода правления Фридриха Пфальцского. Представители высших сословий постоянно обвинялись мещанами в уклонении от военных и налоговых обязанностей. Тот факт, что значительная часть чешского общества была одновременно скупа на выделяемые для государственных нужд средства и не желала лично защищать страну, является ярким свидетельством того, что многим представителям сословий были чужды интересы людей, организовавших дефенестрацию. Эта самая значительная часть сословий не находилась в открытой оппозиции к правительству Фридриха Пфальцского, однако добиться реальной поддержки от нее было невозможно.

По мере развития восстания все более сложными становились отношения между католиками и протестантами в Чехии. После заключения конфедерации между сословиями Богемии и других земель Чешской короны, значительно урезывающих права представителей католического меньшинства, последние оказались в приниженном положении. Утрата надежд на мир или приемлемый компромисс восставших с Габсбургами диктовала руководству восставших необходимость не только добиться максимальной консолидации общества, но и заставить недовольных подчиниться курсу Праги. Поэтому, хотя после избрания Фридриха Пфальцского чешским королем формально католики, составлявшие опору власти австрийской династии, не преследовались, правительство «зимнего короля» требовало от них либо безоговорочно признать новые порядки, либо покинуть пределы королевства. В частности, протестантскими сословиями было принято решение о конфискации собственности каждого католика, который в течение трех недель не присягнет конфедерации, заключенной между землями Чешской короны. В апреле 1620 г. Адам из Вальдштейна с ужасом писал об этом Фердинанду II[467]. Впрочем, объективно такая политика, хотя и вызывала возмущение значительной части католиков, после официального низложения Фердинанда Штирийского и избрания короля из другой династии была полностью оправдана.

Придя к власти, Фридрих V усилил нетерпимость в отношениях между представителями различными протестантских течений, характерную для кальвинистской морали того времени. Ярким примером этого стала иконоборческая акция, устроенная в соборе святого Вита в Праге в ноябре 1619 г. Данное событие с неприятием описано Павлом Скалой на страницах его «Церковной истории»[468]. В ходе акции уничтожались иконы и другие изображения Христа и святых, считающиеся кальвинистами противоречащими истинной вере. Процессия была организована по инициативе и при участии кальвинистов во главе с самим «зимним королем». В ней также участвовали известные представители Общины чешских братьев, в частности, Вацлав Вилем из Рупова и Богуслав Берка из Дубе[469]. Подобные акции, ориентированные на сравнительно небольшую группу протестантов-радикалов из числа членов общины, не способствовали консолидации чешского общества, наоборот, подчеркивали отличия по конфессиональному признаку между сословными группами, принадлежавшими к разным религиозным течениям.

В 1620 г. с полной силой проявила себя усталость населения от военных действий. Это стало неизбежным результатом финансового кризиса и хронических невыплат жалования наемникам, которые, стремясь хоть чем-то вознаградить себя за те опасности, которым подвергались их жизни и здоровье в сражениях, с охотой занимались грабежами и разбоем, разоряя деревни и села, в подобной ситуации всегда оказывавшиеся самыми беззащитными. В свою очередь крестьяне, удрученные гибелью урожаев, возмущенные бесконечными поборами и разозленные наглым поведением полуголодных голодных