Колониализм в Африке. История преступлений Запада - Александр Борисович Широкорад

«Согласно уставу, принятому Генеральными штатами для VOC в 1602 г., компании предоставлялось – на первоначальный период в 21 год – монопольное право торговли и судоходства восточнее мыса Доброй Надежды и западнее Магелланова пролива. Правление, или совет семнадцати директоров – Heeren XVII (буквально – «семнадцать господ»), был наделен правом заключать договоры о мире и сотрудничестве, вести оборонительные войны и строить в этом регионе «форты и крепости». Совет также мог нанимать гражданский, морской и военный персонал, который должен был принести клятву верности компании и Генеральным штатам. Таким образом, VOC практически являлась государством в государстве, однако ее основатели предусматривали ведение войны лишь в виде оборонительных действий против португальцев, которые заявили о своей монополии на европейскую торговлю в восточных морях посредством нескольких папских булл и бреве[78], изданных в XV и XVI вв.»[79].

К 1644 г. Heeren XVII чувствовали себя до того уверенно, что заявили Генеральным штатам: «Поселения и укрепления, захваченные в Восточных Индиях, следует рассматривать не как завоевания государства, а как собственность частных торговцев, которые имеют право продать эти селения кому только пожелают, хоть королю Испании или любому другому врагу Соединенных провинций». После 1634 г. критика в адрес директоров со стороны вкладчиков быстро пошла на убыль, когда Heeren XVII приступили к выплате щедрых годовых дивидендов в звонкой монете. Диапазон выплат составлял от 15,5 до 50 процентов, достигнув в 1715–1720 гг. высшей точки, когда шесть этих лет подряд выплачивались ежегодные дивиденды в 40 процентов.

В 1608 г. директора VOC заявляли, что у них имеется 40 кораблей с командами общей численностью 5 тысяч человек в Азии, 20 судов с 400 моряками у берегов Гвинеи и 100 кораблей с 1800 человек экипажей в Западных Индиях, тогда как количество судов и членов команд в европейских водах значительно превосходило всех занятых в колониальной торговле.

Вскоре поселение Капштадт становится перевалочным пунктом для кораблей всех стран (кроме тех, кто находился в состоянии войны с Голландией). Его называют «таверной двух морей», хотя точнее было бы сказать – «двух океанов».

Замечу, что хотя португальцы открыли и дали имя мысу Доброй Надежды в конце XV века, их восточные «индийцы», следуя дорогой из дома или домой, обычно использовали его лишь в качестве якорной стоянки, а своим основным портом захода сделали маленький живописный, но нездоровый коралловый островок Мозамбик. По имени этого острова получила свое название колония, а затем и государство Мозамбик.

«Помимо своей значимости как порта захода для восточных «индийцев» всех национальностей, в некоторых отношениях мыс Доброй Надежды развился в уникальную колонию – за исключением недолго просуществовавших Новых Нидерландов – во владениях Ост– и Вест-Индской компаний. Здесь имелась климатически здоровая субтропическая и местами плодородная прибрежная зона, практически никем не занятая, за исключением кочевых бушменов и готтентотов, не представлявших серьезной угрозы. Белая колонизация оказалась здесь столь же возможной, как и в Новой Голландии, с дополнительным преимуществом в том, что поблизости не имелось конкурирующей европейской нации. Стоит отметить, что условия для первопроходцев ван Рибека сложились крайне суровые, ведь все приходилось строить с нуля, и здесь не было дешевой рабочей силы, как в азиатских фортах и факториях VOC. Строительного леса оказалось столь мало, что приходилось большое его количество ввозить из Скандинавии через Голландию, до обнаружения в 1760 г. лесов в восточной части района мыса»[80].

В 1657 г. часть поселенцев освобождается от службы в компании, и они становятся свободными колонистами на предоставленных им в аренду участках земли. Через три года им разрешалось приобрести арендную землю в собственность.

Помимо голландцев в Капскую колонию стали переселяться и другие европейцы. Так, 1698 г. в колонию начали прибывать французские гугеноты, бежавшие от религиозных преследований, за ними – поселенцы из Германии и др. Национальный состав колонистов становился все более пестрым, хотя большинство их все же составляли голландцы. Потомков первых колонистов впоследствии стали называть бурами, что на староголландском языке означало «крестьяне».

Изначально слово «бур» имело оскорбительный подтекст, о чем свидетельствуют его переводы XVII веке – boor и clown, «грубиян» и «деревенщина». В 1685 г. ван Реде тот Дракестейн предложил, чтобы термин «свободный бюргер» официально заменили на «селянин и фермер» – boeren en bouwlieden, предположительно ради того, дабы подчеркнуть, что они должны заниматься сельским хозяйством, а не коммерческой деятельностью.

Представитель VOC ван Рибек вскоре понял, что бывшие солдаты, моряки, клерки и ремесленники – не самый подходящий контингент для сельскохозяйственных работ, которые были необходимы, если поселению вменялось в обязанность снабжать восточных «индийцев» достаточным количеством свежего мяса, овощей, фруктов и другого провианта. Ван Рибек и его преемник Захария Вагенер выступали за привлечение китайских рабочих, поскольку они оба служили на Востоке и были впечатлены результатами, достигнутыми китайскими огородниками на Формозе (Тайване) и Яве.

Однако властям Батавии не удалось убедить китайцев эмигрировать в это отдаленное место, о котором те ничего не знали. И хотя ван Рибек настаивал, чтобы ему в качестве альтернативы прислали рабов, они стали появляться здесь в достаточных количествах не раньше, чем в 1670-х гг., когда наладилась торговля рабами с Мадагаскаром.

Местных аборигенов вокруг Капштадта было мало, и они находились на уровне каменного века. Кроме того, они не хотели работать и убегали к своим. Поэтому правление VOC строго запретило обращать в рабство бушменов.

В 1680-х гг. директора наконец решили, что преимущества умеренного поощрения белой колонизации района мыса Доброй Надежды перевешивают недостатки. После отмены в 1685 г. Нантского эдикта при их содействии удалось отправить туда несколько групп изгнанных из Франции эмигрантов-гугенотов, а также несколько голландских семей и небольшие партии девушек на выданье из сиротских приютов Соединенных провинций.

В 1695 г. на мысе насчитывалось все еще только 340 свободных бюргеров, однако благодаря в основном энергичному руководству и первопроходческому духу губернатора Симона ван дер Стела (1679–1699) фермы и фруктовые сады теперь раскинулись уже за пределами Капского полуострова. Эмигранты-гугеноты пожелали жить вместе и сохранить свою национальную идентичность, однако Симон ван дер Стел, настроенный необычайно националистически для голландца, настоял на расселении их среди голландских фермеров, и через два или три поколения они полностью растворились среди местных голландцев.

Поначалу рабов для Капской колонии покупали на Мозамбике и Мадагаскаре. Кроме того, много рабов ввозилось из района Бенгальского залива и из Индонезии. Поначалу их число было невелико. В начале XVIII века в Капской колонии насчитывалось всего около 800 взрослых рабов, однако 50 лет спустя их число достигло 4 тысяч, а к 1780 г. почти 10 тысяч. В XVII веке число белых колонистов росло быстрее, чем рабов, но в первой половине XVIII века стало все наоборот.

«Рабы на мысе Доброй Надежды подразделялись на две основные категории: принадлежащие компании и находящиеся в собственности отдельных чиновников, бюргеров и буров. В теории, число рабов компании было ограничено 450 душами, однако на практике их обычно было занято от 600 до 800»[81].

Любопытно, что рабы, вывезенные в Соединенные провинции, сразу по прибытии автоматически обретали свободу – в соответствии с постановлением Heeren XVII от 1713 г.

Самоназвание «африканер» «впервые вошло в обиход в 1707 г., когда белые сыновья этой земли, будь они голландского, немецкого или гугенотского происхождения, объединились, дабы защитить то, что считали своим по праву рождения, от могущественной правящей клики ван дер Стела. Хотя Heeren XVII сместили В.А. ван дер Стела»[82].

С середины XVIII века речь поселенцев колонии все больше отходила от чисто голландского языка, и зачатки языка африкаанс как разговорного диалекта хорошо различимы уже во второй половине XVIII века. Бюргеры Капской колонии тоже стали использовать искаженную и упрощенную форму голландского – отчасти в результате своего ежедневного общения с рабами. И сейчас, в 2024 г., на языке африкаанс в ЮАР говорят больше людей, чем на английском, хотя в последние годы власти препятствуют использованию языка буров.

К 1776 г. буры дошли до реки Грейт-Фиш, где дальнейшее их продвижение было остановлено народами банту, в частности, племенами коса. Эта река в течение 40 последующих лет оставалась границей между банту и Капской колонией.

Капская колония, площадью около 650 тыс. кв. км, полностью очищенная от бушменов и готтентотов, находилась в полном распоряжении буров. Большинство из них создали крупные скотоводческие и винодельческие хозяйства, основанные на рабском труде.

Англия давно зарилась