Этруски - Жан-Ноэль Робер

«φersu» не ограничиваются жестокой игрой невидящего человека и собаки. Ж.-Р. Жанно сравнивает это даже с парой боксеров, имитирующих бой. Таким образом, в жестах Ферсу следует видеть шутовскую пародию на игры, осуществляемую актерами в масках, способными также «играть» насилие, придавая играм магическо-религиозный характер. Конечно, эта интерпретация предполагает, что человек, укушенный собакой и практически беззащитный из-за куска ткани или кожи, наброшенного ему на голову, был одним из таких актеров. Но тогда можно говорить об «игре ферсу», в театральном смысле этого слова.

Охота и рыбная ловля

Нет ничего удивительного в том, что этруски в лесах Тосканы, богатых дичью и рыбой, отводили важное место охоте и рыбной ловле. Многочисленные авторы свидетельствуют об этом (среди них Варрон, Плиний Старший, Плиний Младший, Страбон и др.). Даже в ряде гробниц, особенно V и IV вв. до н. э., можно увидеть подобные сцены, и наиболее знаменитой из них является гробница Охоты и рыбной ловли.

В росписях этой гробницы представлены рыбаки в лодках, охотники, стреляющие из рогаток в птиц. Художник показал скалы и море, выпрыгивающих из воды дельфинов, летающих птиц, охотников, рыбаков забрасывающих сети. Примечательно, что у этрусских мастеров было больше, чем у греческих живописцев, стремления к конкретности; поверхность моря отмечена волнистой линией, над которой показан высоко подпрыгивающий дельфин, изображены редкие кусты на скалистом берегу и другие детали. Здесь человек является хищником, он врывается в природу, испытывая при этом беззаботность и чувство свободы. Здесь находится место и суевериям: отметим защитный глаз, украшающий переднюю часть лодки и охраняющий от злой судьбы. Не будем забывать, что этруски в большинстве своем были моряками. Они ловили в море тунца, за передвижениями которого следили с высоких мысов, а их порты (особенно Пирги) принимали самых известных рыбных промысловиков. Кроме того, они осваивали пространства пресной воды, вроде больших озер Больсена, Браччиано и Вико.

Охота чаще, чем рыбная ловля, изображалась на фресках этрусских гробниц. В частности, она показана на гробнице Охоты на оленя, на гробнице Охотника или Черной самки кабана. На них мы можем увидеть охотников, вооруженных копьями, рогатинами или сетями, которые преследуют кабана, оленя, зайца или пытаются поймать птиц. Охота на кабана вообще была любимым занятием этрусков. Трудно сказать, что именно кабан символизировал для них. Часто он находится в центре сцены, и часто на него нападают не мужчины, а крылатые юноши, духи. Возможно, это символизировало то, что кабан — хозяин леса, но ему суждено умереть.

Охотники изображались либо пешими, в сопровождении слуги, либо конными, преследующими то или иное животное при помощи собак. На охоте этруски широко использовали магическое воздействие музыки на животных. На это указывал греческий автор Элиан, который в своей «Истории животных» писал, что этруски ловили оленей и вепрей не только при помощи сетей и собак, но и при помощи музыки. Со всех сторон они выставляли сети и другие приспособления для ловли животных. Потом выходил флейтист и играл «самые гармоничные мелодии». Музыка лилась над холмами, долинами и лесами, проникала в логова зверей, и животные, неспособные «противиться удовольствию от музыки и поглощенные ею» не только не убегали, но и «словно зачарованные шли вперед, и сила мелодии гнала их в сети, превращая в жертв музыки». Подобное использование музыки у этрусков не должно удивлять. Рог и труба также применялись для сбора охотничьих собак.

На птиц этруски охотились при помощи рогаток и сетей. Пернатых водилось очень много в лесах Тосканы. На фресках изображены разные виды птиц — от простых воробьев до дроздов и диких уток, живших в болотах. Именно эти водоплавающие птицы представлены в гробнице Охоты и рыбной ловли. Некоторые виды птиц использовались для гадания, например, на известном изображении Вел Сатис готовится отпустить птицу, чтобы по ее полету распознать волю богов (гробница Франсуа, Вульчи). Плиний считает, что в Этрурии обитали редкие и неизвестные в других местах виды птиц. Мы знаем некоторые этрусские их названия: antar — орел; arac — ястреб; capu — сокол.

Охота была опасным занятием. Поэтому на фресках мы видим, что самые сложные операции выполняют рабы — например, добивают захваченное животное. Между тем охота служила видом аристократического досуга; благородные этруски охотились только верхом. Это очень важная разница между этрусским менталитетом и римским: в Риме охота долгое время считалась занятием рабов и ограничивалась уничтожением животных, вредивших урожаю. Эту «зачистку» могли делать только рабы. В Этрурии же, как в Греции или на Востоке, охота считалась уделом воинов и аристократов. Мы не знаем, откуда этруски заимствовали эту концепцию проведения досуга, но политическая структура страны (этот мир властителей) у них в большей степени, чем в Риме, соответствовала этой интерпретации.

Прием пищи

Прием пищи у этрусков ассоциируется с изображением пиров, которые можно видеть на настенных росписях гробниц в Тарквиниях. Возникающее при этом ощущение изысканности и изнеженности подтверждает характеристики, данные тосканцам некоторыми их противниками, такими, например, как древнегреческий историк Феопомп. Мы отдаем должное этим сценам, элегантности их изображений, симфонии красок, которые отражают различные вариации искусства жить счастливо, в постоянном ощущении праздника. Пирующие не смотрят друг на друга, только на блюда, которые им приготовлены; приправой к ним служат музыка и выступления танцоров, которые опьяняют их вакхическим ритмом. Они красивые, молодые и влюбленные в жизнь. Устроившись по два человека на кровати, загорелые мужчины и их подруги с кожей цвета молока разговаривают, развлекаются или бросают исполненные желания взгляды на божественное тело молодого голого виночерпия, пришедшего наполнить их кубки. Декорация подобных сцен включает в себя сдержанную мебель, украшенную тонкими разноцветными покрывалами, раскрашенными большими стилизованными цветами воображаемого сада, в котором ходят в развалку несколько уток.

Пиршество. Гробница Леопардов. Тарквинии

Можно понять критику греков. Они не игнорировали подобную чувственную изысканность, но они не могли допустить, чтобы женщина разделяла подобным образом постель на пиру с мужчиной, даже если он был ее супругом. Впрочем, эллинское влияние на эти пиры, где потребление вина стало ритуалом, уже давно установилось. Поначалу этруски не занимались виноградарством и импортировали вино. Привычка черпать вино лежа пришла к аристократии в ориентализирующую эпоху — то есть была заимствована. Позднее этрусские пирушки стали одним из символов роскоши, и, чтобы ограничить их пагубное действие, потребовались специальные законы. Для многих подобного рода вечеринки стали символом духовного упадка.

Бронзовое сито для вина. V в. до н. э.

Таким образом, у греков и у римлян были причины