Блог «Серп и молот» 2017–2018 - Петр Григорьевич Балаев

теперь достаточно изобличено, но и присутствовала на траурном богослужения в синагоге 14 марта 1945 года. Этот факт установлен заявлениями на очной ставке о Жемчужиной Фефера, Зускина и Слуцкого, которые ее лично видели в синагоге.

Приводим заявление Фефера:

„14 марта 1945 г. в синагоге было богослужение по погибшим евреям во второй мировой войне. Там было много народу, в том числе артист Рейзен, Хромченко, Утесов, были академики, профессора и даже генералы. Там же я видел Жемчужину с братом. И я был, сидел в 5 или 6 ряду, смотрел на амвон, женщинам по религиозному обычаю полагается сидеть наверху, но в исключительных случаях, когда речь идет о больших, весьма почетных людях, допускается отступление, и оно было допущено в отношении Жемчужиной. Я видел слева брата ее, полного человека, а с ним сидела Жемчужина“.

Зускин но этому вопросу сообщил следующее:

„Во всем мире в этот день отмечался траур по шести миллионам погибших евреев. Мы получили в антифашистском комитете несколько приглашений и в синагоге я был и Фефер, стояли мы у барьерчика. Там я увидел Полину Семеновну, она сидела сбоку… Я увидел Полину Семеновну и поздоровался с ней“.

На вопрос „Она ответила на ваше приветствие?“ Зускин сказал: „Да, ответила“.

Слуцкий, член „двадцатки“ (руководства) синагоги, на очной ставке заявил:

„14 марта 1945 года был общееврейский траурный день по убитым и сожженным фашистами евреям. На этом богослужении присутствовало очень много народа. Синагога не могла вместить всех желающих, и поэтому толпы людей стояли на улице. Я, как один из распорядителей, следил за порядком. В вестибюле я увидел Жемчужину с двумя родственниками — женщиной и мужчиной, говорили, что женщина это ее сестра. Я направился к Жемчужиной и помог ей пройти в зал (их хотели направить наверх, где обычно находятся женщины). Она прошла в зал, ее усадили на амвоне“.

На поставленный Слуцкому вопрос „Раньше вы знали Жемчужину, ошибиться не могли?“ он ответил: „Да, я видел ее и раньше, до ее посещения синагоги. Я даже, помню, сказал: „Полина Семеновна, проходите“. И она пошла садиться со своими родственниками“.

На очных ставках по всем вопросам мы неоднократно спрашивали Фефера, Зускина и Слуцкого, сообщают ли они правду, не оговаривают ли Жемчужину. Но каждый из них утверждал, что сообщает только то, что им известно.

Так, Зускин заявил: „Я утверждаю, и зачем мне это выдумывать, я к вам всегда хорошо относился“. На вопрос о посещении Жемчужиной синагоги он сказал: „Многие присутствовавшие знали, что в синагоге на траурном богослужении находится Жемчужина“.

Фефер на неоднократно поставленный ему вопрос говорил: „Мне никакого интереса нет говорить то, чего я не знаю. Я отвечаю за свои слова“. На другой вопрос: „Вот вы теперь видите Жемчужину, — это то же лицо, что вы видели в синагоге?“ — Фефер ответил: „Да, я не мог обознаться, действительно Жемчужина была в синагоге. И присутствующие в синагоге говорили, что вот сидит Жемчужина“.

Как видно из вышеприведенных материалов, установлено, что Жемчужина П. С. вела себя политически недостойно.

В течение длительного времени она поддерживала знакомство с лицами, которые оказались врагами народа, имела с ними близкие отношения, поддерживала их националистические действия и была их советчиком. Жемчужина вела с ними переговоры, неоднократно встречалась с Михоэлсом, используя свое положение, способствовало передаче их политически вредных, клеветнических заявлений в правительственные органы. Организовала доклад Михоэлса в одном из клубов об Америке, что способствовала популяризации американских еврейских кругов, которые выступают против Советского Союза. Афишируя близкую связь с Михоэлсом, участвовала в его похоронах, проявляла заботу о его семье и своим разговором с Зускиным об обстоятельствах смерти Михоэлса дала повод националистам распространять провокационные слухи о насильственной его смерти. Игнорируя элементарные нормы поведения члена партии, участвовала в религиозном еврейском обряде в синагоге 14 марта 1945 года, и этот порочащий ее факт стал широким достоянием в еврейских религиозных кругах.

При выяснении всех этих фактов и на очных ставках Жемчужина вела себя не по партийному, крайне не искренно, и, несмотря на уличающие ее заявления Фефера и Зускина, всячески старалась отказываться от правдивых объяснений. В то же время Жемчужина признала свою связь с Михоэлсом, получение от него письма для передачи в правительственные органы, устройство в одном из клубов доклада Михоэлса об Америке и свое участие в его похоронах.

В результате тщательной проверки и подтверждения всех фактов рядом лиц мы приходим к выводу, что имеется полное основание утверждать, что предъявленные ей обвинения соответствуют действительности.

Исходя из всех приведенных материалов, вносим предложение — Жемчужину П. С. исключить из партии. При этом прилагаем протоколы очных ставок с Фефером, Зускиным и Слуцким.

М. Шкирятов

В. Абакумов

Разослано: тт. Сталину, Молотову, Маленкову, Кагановичу, Берия, Вознесенскому, Микояну, Булганину, Косыгину.

РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 6188. Л. 25–31. Копия.»… * * *

Вот папа бывшего главного архивиста страны Мироненко, самозванный генерал-полковник Жухрай придумал личную аналитическую разведку Сталина. Начальником которой представлялся. Сирожа Берия придумал Стратегическую разведку, которой командовал его отец после того, как у него вообще всю разведку отобрали.

Осталась только придумать какую-нибудь отдельную контрразведку, которой командовала П. С. Жемчужина, чтобы окончательно сошлись концы с концами в истории с ее исключением из партии.

Товарищи Шкирятов и Абакумов, похоже, знали об этой контрразведке, если обвинили Полину Жемчужину в связи с врагами народа. А иначе откуда она могла узнать, что они враги народа, если этих еврейских националистов МГБ начало только накануне составления этой записки арестовывать? Как можно было ей поставить в вину общение с этими людьми, если даже МГБ было не в курсе, что это еврейские националисты, ведущие антисоветскую деятельность? Только если начальник контрразведки Жемчужина была в курсе, иначе никак нельзя.