Как жить и властвовать - Александр Александрович Игнатенко

Ознакомительный фрагментфундамента осторожности, тот обречён на неустойчивость и поражение» [18]. Даже если человек верит во всесилие Бога или в непреодолимость судьбы, нельзя отказываться от осторожности, предусмотрительности, обезопасивания себя. И доблестному человеку должны быть присущи опаска, осторожность, – считает тот же аль-Маварди [19]. У одного мудреца спросили: «В чём заключается предусмотрительность доблестного мужа?» «В том, – ответил он, – чтобы опасаться того, что может произойти». «А в чём немощь?» Он ответил: «В том, чтобы с доверчивостью встречать всё могущее произойти». В Коране есть прямая рекомендация опасаться, остерегаться, беречься: «О вы, которые уверовали! Соблюдайте осторожность…» (4:73)[6]. Приводится по этому случаю авторами «зерцал» и ещё один отрывок из Корана: «Не бросайте себя собственными руками на погибель!» (2:191) [20]. Но если хорошо вдуматься в проблему, то оказывается, что излишняя опасливость может привести к нежелательным последствиям – робости, пассивности и в конечном счёте к неуспеху и поражению. Логика здесь та же, что и в определении добродетели: не нужно преступать меру [21]. «У осторожности – свой предел, у которой ей надлежит остановиться. Если преступить его, то она выродится в беспомощность» [22].

«Есть и такая предосторожность – отказ от излишних предосторожностей»; этот афоризм достаточно популярен в «зерцалах» [23]. Поэтому настоятельно рекомендуемая «зерцалами» осторожность не должна превращаться в пугливость. И правило, которое по этому случаю предлагается, заключается в том, чтобы вести себя осторожно, но – смело и дерзко, когда предоставляется самомалейшая возможность [24].

Однако оценка наличия или отсутствия возможности для успешного действия – дело непростое. Здесь вполне возможна ошибка. Естествен поэтому риск – действие в условиях, которые оцениваются как в приемлемой степени благоприятствующие, притом что полного успеха они, эти условия, не гарантируют. Риск неотъемлем от деятельности. «Мир построен на риске». «Без риска не стало бы жизни в дольнем мире». Таковы утверждения, совершенно справедливые, анонимного автора «Льва и Шакала». Живя и действуя в «губительном мире», человек подвержен риску в большом и малом. Достаточно и элементарного примера, – рассуждает тот же сочинитель. Рассмотрим сделку между продавцом и покупателем, т. е. акт купли-продажи. Когда покупатель отдаёт деньги первым, он рискует не получить товар. Когда же первым отдаёт товар продавец, то есть риск, что ему не дадут причитающиеся за купленную вещь деньги [25].

«Кто всего опасается – ничего не добивается», – утверждается в «Калиле и Димне». И ещё. «Человек, желающий добиться высоких степеней, должен заранее примириться с вероятностью одной из трёх вещей: несчастьем, что может случиться с ним, убытком в деньгах либо ущербом в чести» [26]. А рассчитывать на что-то большое и ничем не рисковать – заранее обречь себя на неудачу.

Проблема, конечно, сложна. Необходимо найти некую золотую середину между осторожностью и риском. Речь должна идти о разумном риске или, что то же самое, об умеренной осторожности.

Спор двух слонов о безоглядном риске и предусмотрительной осторожности

В образной форме проблема освещена в «Приятном плоде для халифов» Ибн-Арабшаха. Там в одном из эпизодов спорят два слона – визири слоновьего царя. Дискуссия завязалась вокруг вопроса – стоит ли начинать войну против Льва, а если стоит, то как – приняв меры предосторожности, подготовившись в разных отношениях или без всякой подготовки, рискуя собственным войском и подвергая тем самым опасностям свою державу. Одного из визирей зовут аль-Мудбир – Показывающий спину, Отворачивающийся, и это, данное автором своему герою прозвище, имеющее негативный смысл, сразу должно настораживать читателя в отношении и самого этого министра, и его советов.

Аль-Мудбир считает, что нечего тянуть с началом военных действий против Льва, который царствует над прекрасной, приглянувшейся слонам страной. Вроде бы убедительны его слова: «Существуют, – говорит он, – три вещи, ради которых нужно действовать без раздумий о последствиях. Первая вещь – морская торговля и добывание жемчуга со дна морского. Ни ныряльщика в пучину морскую, ни жаждущего занять достойное место в торговле – ни того ни другого не стесняет риск утонуть, который их объединяет. Один растрачивает свои деньги на закупку товаров, другой страдает от удушья, опускаясь к тинистому дну. Но ни тот ни другой не размышляют при этом о последствиях, о том, к чему это может привести. Вторая вещь относится к идущему на войну – к тому, чьё дело метать, колоть, бить, посрамлять вражеских богатырей, переносить всё то, что происходит в бою. Не тревожат его предупреждения, не размышляет он ни о поражении, ни о ранениях, ни о смерти. Третья вещь касается руководителя, политика, властелина. Он не раздумывает, идя на приступ, не медлит, когда нужно вступить в бой, не предаётся размышлениям о том, что воспоследует, не вертит головой в разные стороны, выискивая обходные пути. Он бросается навстречу опасности, наносит удар в самое сердце вражеской страны; своим высочайшим устремлением делает он достижение поставленных целей… Так что же? Царь оказывается более робким, чем обычный купец?»

Другой визирь, которого зовут аль-Мукбиль, т. е. Повернувшийся лицом (кличка имеет положительный оттенок), призывает царя к более взвешенной позиции. Он отговаривает владыку от того, чтобы начинать военные действия, – ведь война несёт страдания людям. Но если царю слонов неймётся начать войну, то нельзя бросаться в её огонь очертя голову. Аль-Мукбиль нюансирует слишком уж прямолинейную трактовку действия как акта, независимого от обстоятельств и определяемого, в сущности, только целями, которые намечает властелин. Аль-Мукбиль обращает внимание на то, что умный и опытный торговец, даже подвергаясь риску, который в его делах конечно же неизбежен, соотносит прибыль с возможными потерями. Этот визирь прославляет людей умных, различающих между ошибкой и верным действием, тех, которые в начале дела зрят его последствия, тех, которые стремятся увидеть, чем дело кончится, до того, как всё, что произойдёт, уже состоялось, тех, которые «вступают в домы бедствий чрез двери», т. е. видят, что их ждёт и как этому противостоять. Зряшно рисковать не пристало царю: ведь он не знает страну, в которой собирается воевать, ему не известен размер вражеского войска, его военные приёмы, укрепления и многие другие вещи. Без знания всего этого, без подготовки своей армии, без принятия мер предосторожности начинать войну – значит идти на верную гибель [27].

* * *

Итак, будь осторожен и рискуй, будь предусмотрителен и отважен – всё зависит от ситуации, намеченных целей, соотношения между возможным проигрышем и предполагающимся выигрышем. Но всё-таки центр тяжести в рекомендациях «княжьих зерцал» смещён в сторону опасливости, осторожности, бдительности. В этом убеждает, кроме всего прочего, тот плотный перечень опасностей, которые подстерегают властелина и всякого другого человека в этом неуютном мире. Обращу внимание читателя на то, что