Мужчина – руководство по эксплуатации - Анатолий Добин

Ознакомительный фрагментвзгляд. Для него она является сексуально притягательной, а такую не грех и полайкать.

ИМЕТЬ СОКРОВИЩЕ ИЛИ БЫТЬ СОКРОВИЩЕМ

Итак, с одной стороны – у нас материнская позиция, связанная с «иметь», а с другой – позиция желанной женщины, которая связана с глаголом «быть». Женщина проявляет себя иначе, чем мать. Если для матери объект заботы и обладания – это ребенок, то женщина, наоборот, сама является объектом, объектом мужского желания. Она хочет отдаться: «Возьми меня, если сможешь!» Она – то, что мужчина хочет, то, от чего он без ума. Женщина является женщиной относительно мужчины, его страсти, его стремления обладать ею. Женщину можно – и даже нужно – взять. И берет ее тот, кому это по силам.

Ранее мы упоминали о связи между женской сексуальностью, женским желанием и идеализацией мужчины. Женщина может возвести на пьедестал даже весьма посредственного персонажа, наделив его околобожественными атрибутами. Мужчину с большой буквы «М» создают женские грезы. Драгоценным объектом именно такого Мужчины она и хочет стать.

Чтобы женщина возжелала мужчину, он должен быть для нее в той или иной степени исключительным, выделяться из ряда других мужчин – только такому она и захочет отдаться. Ей важно, что она является исключительной для Исключительного. Что именно Он смотрит на нее с восхищением и вожделением и что именно она являет собой все то, чего ему не хватает. «Я хочу быть для Него всем!» – порой вздыхает влюбленная девушка.

Неслучайно женщина вновь и вновь вопрошает: «Ты меня любишь? Я для тебя важна?» Женщина так хочет получить предложение руки и сердца потому, что это утверждает ее абсолютную исключительность для мужчины. «Являюсь ли я для него сокровищем?» – этот вопрос мучает многих женщин.

Помните, как в тех же вышеупомянутых «Покровских воротах» медсестра Людочка, в которую главный герой влюблен, говорит: «Как?! Вы от меня отказываетесь?» – и убегает в слезах. Ее волнует, что в этот момент она не является для него бесконечно ценным и незаменимым объектом, от которого невозможно отказаться.

Каждая из этих позиций – «иметь» и «быть» – может по-своему ослеплять женщину. Например, Маргарита Павловна не хочет принять очевидное, лишь бы Лев Евгеньевич был всегда рядом и никогда не взрослел. Или Людочка, игнорирующая очевидное: ее поэт – это всего лишь инфантильный престарелый интеллигент-мазохист.

Любопытно, что герой влюбился в Людочку именно как в ту, в чьих руках находится шприц. Их любовь зарождается во время инъекций в задницу, ради которых он к ней и приходит. И если жена «пенетрирует» его морально, то Людочка – буквально. Таким образом, его глубинная позиция мазохиста остается неизменной и продолжает доставлять ему скромное, но стабильное наслаждение. Его «имеют», а он и рад[2].

Но отложим в сторону мужской мазохизм и вернемся к нашему вопросу. Роль женщины – вещь, гораздо более зависимая от мужчины и от его желания, чем роль матери. Женщина – существо, гораздо более эфемерное, чем мать. Мать живет в реальности: в окружении быта, дома, мужа, детей, школ, кружков и семейных посиделок. Женщина же в том смысле, в каком мы здесь об этом говорим, берет начало в мужских грезах. Недаром Ева была создана во сне Адама. Там она обрела свое подлинное место.

У матери есть ее дети, муж, уважение, дом, права, но часто нет желания мужчины, а женщина, хотя она может и не обладать всем этим, – сама является сокровищем.

Матери всегда есть на что опереться. Но для женщины утрата желания и любви со стороны мужчины может обернуться настоящей катастрофой. Как если бы с потерей мужчины она теряла саму себя. Женщина идентифицирует себя с тем, что в ней желанно для мужчины. И с его уходом ей приходится заново отстраивать и собирать себя по крупицам. Часто после расставания можно слышать от женщины: «Я потеряла себя…» «Ту себя, которой я была для Него» – но этой части фразы она обычно не осознает. Ее существо, то, кем она является, напрямую зависит от того, какой ее видит и хочет мужчина. Когда она вдруг перестает быть его сокровищем, то ощущает себя ненужной. Часто это приводит к провалу в депрессию: «Я больше никто. Меня больше нет».

Если мужчина бросает женщину, она может потерять опору и почву под ногами. Напротив, мать бросить нельзя – от нее можно только сбежать, нервно и виновато оглядываясь, оправдываясь и трусливо подделывая справку о доходах.

ИМЕТЬ ИЛИ НЕ ИМЕТЬ: ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС

Эти два аспекта женского существования: «иметь» – в качестве матери – и «быть» – в качестве женщины – находятся у многих современных представительниц прекрасного пола в глубоком конфликте. Грустно, но для многих женщин быть женщиной равно никогда не становиться матерью.

Они внутренне рассматривают материнство как лишение, которое похищает у них сексуальность, желанность и свободу. Забеременев, некоторые женщины с неприятием смотрят на трансформацию своего тела и превращение себя в мать. Это пугает женщину, и корни такой реакции – во внутреннем конфликте с собственной матерью. В принципе, многих из них пугает, когда в отражении в зеркале они начинают узнавать черты своей мамы, с которой связано много претензий, обид и боли.

Скажем больше. То, что женщина стала матерью физиологически, еще не означает, что она стала матерью по сути. Многие женщины, хотя и рожают детей, внутренне никогда не ощущают себя настоящими мамами. В момент появления нового существа на свет рождается не только ребенок, но и мать. Но многие женщины не смогли по-настоящему родиться в этом качестве. Они как будто играют в дочки-матери. Материнство – это часть их биографии, но не часть их внутреннего мира и самоощущения. Дети для них, в общем-то, вторичны. Они слишком дорожат своей позицией в качестве женщины, чтобы от нее отказаться, даже на время.

Напротив, многие женщины, сконцентрированные на позиции «иметь», на позиции матери, чувствуют внутренний запрет на то, чтобы наслаждаться своей сексуальностью, и боятся, что если они обретут наслаждение в качестве женщины, то перестанут быть хорошими мамами. И в результате полностью исключают сексуальность из своей жизни.

Глава 5

Мой сын – мой!

«МОЯ ПРЕЛЕСТЬ»

Первому сыну Ева дала имя Каин, производное от евр. «канити» – «приобрела я». Эта история учит нас тому, что сын изначально является тем, что женщина приобретает. Ребенок – это то, что у матери есть, то, что она получила от Бога, и, соответственно, это то, что она боится потерять. Ведь потерять можно лишь то,

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---